У тех же Березинского, Индюшанского или Абрамсона в нефтезаводики на территории Чечни вложены, по разным оценкам, от одной до трех сотен миллионов долларов. Ежегодная прибыль — четыреста пятьсот процентов. Без всяких налогов. За эти деньги стоит побороться... Плюс каналы транспортировки наркотиков, плюс реализация вооружений, плюс целенаправленное взятие в заложники родственников конкурентов. Данные, естественно, оперативные. Для возбуждения уголовного дела недостаточные, — предупредил начальник ГРУ.
— Чем затруднена реализация оперативной информации?
— Во первых, у нас нет полномочий по отношению к гражданским лицам, и, во вторых, пока в Генеральной прокуратуре сидит Харпсихоров, любое дело может быть развалено...
— Вы имеете в виду начальника хозуправления?
— Да... И не его одного.
Штази побарабанил пальцами по столу.
— Я посмотрю, что можно будет сделать...
— Ничего, — спокойно констатировал военный разведчик. — Единственный приемлемый вариант отстранения Харпсихорова — физическая нейтрализация с одновременной зачисткой половины руководства прокуратуры. Но такой приказ никто не отдаст...
Секретарь Совета Безопасности мысленно был полностью согласен с генералом. Но понимал, что ни у него, ни у премьер министра, ни у Президента не хватит политической воли даже сформулировать подобное распоряжение. Не говоря уже о том, чтобы придать ему форму приказа.
Желание есть, а вот политической воли нет.
На вершине властной пирамиды каждый вынужден по двадцать раз перепроверять свой следующий шаг, дабы не нарушить хрупкого равновесия между группировками. Ибо удар по одной заметной персоне обязательно вызовет аналогичную ответную реакцию. А дальше все может пойти по непредсказуемому сценарию, вплоть до обвала всей пирамиды.
Проблема облеченного властью человека, сохранившего в глубине души такие понятия, как честь офицера и порядочность нормального гражданина, состоит в том, что он никогда не может положиться на подчиненных. Можно быть суперчестным, действительно стремиться к благой цели, однако нижестоящие звенья все равно трансформируют любую инициативу в нечто маловразумительное, декларативное, часто бесполезное и еще чаще — вредное. Под видом борьбы с преступностью начнут сажать неугодных конкретному исполнителю или начальнику какого нибудь РУВД людей, под лозунгом «чистоты рядов» выпрут профессионалов и рассадят на их места своих протеже, под знаменем создания благотворительного фонда откроют лавочку по обналичиванию денег. К иному российские чиновники всех уровней не расположены. Остановить тотальное воровство и кумовство может только исполняемый закон о коррупции с огромными, в двадцать тридцать лет, сроками заключения. Без права на амнистию и, желательно, с содержанием осужденных на каторге. Но принятия такого закона в России не допустит прежде всего ближайшее окружение Президента.
Штази печально покачал головой.
— Вернемся к информационной политике. Насколько я знаю, чеченская тема как то связана с белорусской?
— И да, и нет, — начальник ГРУ закурил новую сигарету. — Негатив по отношению к армии и негатив по отношению к Лукашенко и перспективам российско белорусского союза высказывают одни и те же лица. В этом ситуации похожи. А подоплека, естественно, разная. Если в случае с Чечней медиамагнаты работают на внутреннего потребителя, то в белорусском варианте ориентируются больше на Запад. Видимо, им поставлены определенные условия сохранения гражданства и вкладов. Мы проверили наиболее громкие журналистские расследования последнего года на предмет их соответствия действительности. Особенно дела по исчезновениям людей...
— И что?
— Либо провокации, либо фальсификации. Наиболее громкое дело о таинственном исчезновении из под домашнего ареста бывшей председательницы Центробанка Винниковой закончилось тем, что она живая и невредимая объявилась в Англии. Экс председатель Центризбиркома сейчас прячется в Швейцарии. Пропавшие месяц назад журналисты из оппозиционных изданий благополучно отдыхают на турбазе в Зеленогорске, которая находится во владении питерского «Яблока». Объективных данных даже о малейшей причастности к так называемым «исчезновениям» белорусского КГБ у нас нет. Все «пропаданцы», — генерал криво улыбнулся, — покинули территорию республики сами. Причем это легко проверяется... Однако намеренно не комментируется.
— Кто в наибольшей степени сейчас заинтересован в усилении давления на Союз?
— Самый активный — Индюшанский. Он даже сориентировал своего консультанта по безопасности Бобковича... вы должны его знать, он возглавлял Пятое Управление...на выявление любого компромата по факту договора.
— Что это значит? — не понял Штази.
— Персоналии участников переговоров, возможная выгода от создания Союза конкретным предприятиям, кулуарные переговоры, военный аспект и прочее. Бобкович работает по методу мелкого бредня. Более того, у наших аналитиков есть мнение, что Филипп Денисович имеет прямой доступ к системам правительственной связи Беларуси.
— На чем основано это предположение?
— Бобкович в восемьдесят девятом — девяностом курировал установку новых систем спецсвязи в Белоруссии и на Украине. Возможно, после развала страны он сохранил контроль над «закладками».
— Это технически осуществимо?
— Вполне.
— Неприятная ситуация...
— Особенно в свете того, что Лукашенко две недели тому назад дал команду на отселение зарубежных представительств из «Дроздов» и замену всех коммуникаций.
— Вы считаете, что служба контроля обнаружила «жучки»?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96