Ладно, топать надо. Сюда мне часов в пять прибывать. Значит, вставать в полчетвертого. А до этого хорошенько выспаться...»
Биолог неторопливо поднялся со скамейки, сложил газету и медленно побрел по аллее, направляясь к виднеющейся вдали витрине универсама.
* * *
Сразу после прилета из Мюнхена в Москву собственный корреспондент «Новой газеты» Вадим Бледноцерковский нанес визит своему приятелю и коллеге по цеху Борису Каргалицкому.
Любимое детище главного редактора Дмитрия Мюратова, «Новая газета» представляла собой немного странное с точки зрения нормального человека издание.
С одной стороны, в ней печатались вполне грамотные и выдержанные в едином ключе материалы о коррупции во власти, необъяснимых смертях менеджеров нефтедобывающих компаний, демографической ситуации в стране, тонкостях взаимоотношений между разными кланами политического истеблишмента. Статьи читались на одном дыхании, авторы аргументировали и доказывали свои позиции, приводили интересные и малоизвестные доказательства.
С другой стороны, половина печатных полос была отдана дичайшему бреду, в котором безграмотность авторов в тех сферах жизни, что они описывали, оттенялась злобным кликушеством и передергиванием слов интервьюируемых персон. Особенно в таких публикациях преуспевали Каргалицкий, Бледноцерковский и их наставница Анна Пилятковская. Они обожали муссировать «чеченскую тему», пугая читателей описаниями зверств по отношению к мирному населению, пересказывая байки о «десяти убитых спецназовцами малолетних девочках» и допуская чисто технические ляпы в изложении своего видения современной боевой техники. Например, над головами беженцев и самоотверженных «корреспондентов свидетелей» регулярно и со страшным грохотом проносились «тактические ракеты Х 31А», летящие в сторону позиций боевиков. Исходя из подобного репортажа, можно было решить, что российской армии противостоит мощная группировка ичкерийских крейсеров и авианосцев, так как «Х 31А» — исключительно противокорабельные ракеты и по наземным целям работать просто не в состоянии.
Каргалицкий встретил гостя в изрядно замасленном домашнем халате и войлочных тапочках.
— Ну, как Европа? — поинтересовался хозяин дома, расставляя на столе рюмки и блюдечки с закуской.
— Стоит, — буркнул Бледноцерковский. — Чо ей сделается...
— Ты к нам надолго?
— На пару дней.
— А потом куда? — Каргалицкий осторожно достал из морозильной камеры литровую бутыль польской водки.
Русскую он не пил по принципиальным соображениям. От своей бабки он знал, что происходит из краковской шляхты, и поэтому считал себя «паном», которому не пристало травиться сорокаградусной бурдой.
Польская водочка полегче будет, всего градусов тридцать, да и очищена лучше.
Каргалицкий и не подозревал, что под видом благородного напитка «европейские евреи», как называют поляков их соседи, поставляют в Россию дрянной, разбавленный сырой водой из речки картофельный самогон. Речка, помимо источника воды, служила еще и местом сброса фекальных вод.
— В Минск.
— Ого! — Борис разлил по первой. — А зачем?
— Слухи ходят, что скоро Луку снимать будут.
— От кого слухи то? — жадно спросил Каргалицкий.
— От разных, — информировать нечистого на руку Бориса Бледноцерковский не собирался.
— Мятеж?
— Вроде того...
— Давно пора! Я бы этого Луку лично бы вздернул!
— А тебе то он чо сделал? — не понял Вадим.
— Не мне лично, а всем нам... — с таинственным видом шепнул Каргалицкий.
— Хорош темнить!
— Мы хотели репортаж сделать про обстановку в Беларуси, но нам аккредитации не дали. Мюратов в их представительство ездил, там тоже ничего не вышло.
На самом деле главный редактор элементарно пожадничал и не выделил деньги на командировку, предпочтя потратить их в ночном клубе. Однако для корреспондентов была придумана другая, более отвечающая настроениям правозащитной прессы версия. Мол, злой Лукашенко и его подручные чинят препятствия независимым журналистам.
— А а, это! Я не удивлен.
— Ты то как визу получил?
— Спокойно, — Бледноцерковский хрупнул малосольным огурчиком. — Пришел в ихнее консульство и получил.
— От меня помощь не требуется?
— А ты сможешь найти тех, кто скрывается от режима?
— Здесь, в Москве?
— Ага...
— Нет проблем! — осклабился Каргалицкий. — Тут их навалом. Тот же Шеремет.
— О Шеремете все знают, это неинтересно...
— Есть еще.
— О них уже писали?
— Если надо, найдем тех, о ком не писали, — потомок обедневшей польской шляхты выразительно посмотрел на гостя.
— Много не дают, — сразу предупредил Бледноцерковский.
— Сколько?
— Пятьдесят марок за голову.
— Да, немного...
— Это за обычный репортаж. Найдешь интересный случай, будет больше.
— Насколько больше?
— Если с видеоматериалом — пятьсот.
— Проверять будут? — у Каргалицкого сразу возникла мысль нанять за пару сотен рублей беспризорников, чтобы они поведали, как им плохо жилось в Беларуси и что их родителей посадили в тюрьму по политическим мотивам.
— Могут.
Борис опечалился.
— А без проверки нельзя?
— Тогда только полтаха. — Каргалицкий махнул рукой.
— Согласен.
Полтаха так полтаха. По сегодняшнему курсу — шестьсот рублей за «голову». Беспризорники возьмут по сто. Выгода очевидна.
— Когда тебе нужен материал?
— Я уезжаю завтра, чтобы успеть на митинг третьего июля. Там будет грандиозная тусовка по поводу пятидесятипятилетия освобождения Беларуси от немцев. Обещают классный скандальчик. Вернусь где то десятого.
— Нормально, — Каргалицкий разлил по второй.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96