Вещь незаменимая в бою на малой дистанции и при этом совершенно невинная. Никто не может квалифицировать пятисантиметровое жало как холодное оружие.Милиционеры терпеливо ждали.Иван не торопил события. Пусть поджидающие его решат, что он ничего не подозревает, и попробуют напасть.Рукоять шила удобно легла в ладонь.Жало оказалось прикрыто пальцами, так что со стороны Вознесенский казался безоружным.Наконец ефрейтору надоело стоять молча и ждать, когда потенциальная жертва закончит возиться с дверцей ящика.— Эй, ты — Вознесенский?Иван близоруко прищурился, зажав под мышкой кожаную папку с документами. Помимо них папка скрывала и стальной лист толщиной в три миллиметра, вырезанный по формату «А-4». На случай, если нападающие будут вооружены ножами. Димон советовал держать папку у живота, блокируя самые распространенные удары.— А что?— На вопрос отвечайте, — в игру вступил сержант, — когда к вам представители власти обращаются.Вознесенский опять прищурился. Димон советовал тянуть до последнего, изображая слабовидящего и тем самым укрепляя уверенность противника в легкой победе. С близорукой жертвой справиться просто, от нее не ожидают резкого отпора, бьют без финтов и по наиболее короткой траектории.— А что вы тут делаете? — вопросом на вопрос отреагировал Иван.— Ну ты чо? — бессвязно возмутился ефрейтор и сделал шаг вниз по лестнице, ведущей на площадку перед входной дверью.Сержант нехотя отцепился от стены.— А в чем, собственно дело?Вознесенский сыграл испуганного доходягу-интеллигента, вяло пытающегося отстоять свое жалкое достоинство.На губах у обоих парней появилась презрительная усмешка.— Они не понимают, — язвительно прогундосил ефрейтор.— А ты объясни, — предложил сержант. В свете запыленной лампочки было видно, что оба милиционера не вооружены. Даже не взяли на дело резиновые дубинки.— Сейчас и объясню, — ефрейтор спустился еще на одну ступеньку.— Что тут происходит? — сипло взвизгнул Иван, отступая на шаг.Голос получился что надо — с ноткой истерики, чуть не срывающийся на всхлип. Димон был бы доволен. Он особо обращал внимание на внешнюю атрибутику. Камуфляж, короче. Вознесенский должен был сыграть мини-спектакль, прежде чем атаковать.— Мы проводим задержание одного преступника, — непонятно зачем объяснил сержант, становясь рядом с ефрейтором.— А я тут при чем?— А вот при чем…Прыщавый сделал вид, что оборачивается, и тут же нанес удар кулаком снизу, целя Ивану в живот.Но жертва оказалась готова к такому повороту.Кулак ефрейтора впечатался в папку. Не ожидавший соприкосновения с твердым металлом Петюня разбил себе костяшки пальцев и вывихнул кисть руки.Вознесенский ударом сверху опустил папку на голову открывшего рот ефрейтора и одновременно с этим маховым движением засадил шило точно в середину гульфика на штанах сержанта.Вырубать надо сначала самого здорового.От страшного удара головой в грудь Иван отлетел к стене. Сержант согнулся вдвое и лбом саданул слишком близко стоящего Вознесенского. Тот не растерялся и ударом ноги заставил сержанта взмыть в воздух и впечататься в решетку, ограждавшую вход в подвал.Тело сползло на пол и затихло.Ефрейтор попытался проскользнуть мимо Ивана и вырваться на улицу, но был остановлен подсечкой и со всего маху треснулся затылком о бетонный пол. Второй удар основанием ладони в переносицу лишил упавшего сознания.В юности Вознесенский баловался самбо и до сих пор помнил некоторые приемы.Теперь требовалась быстрота.Иван обыскал находящихся в беспамятстве нападавших и только у одного обнаружил милицейское удостоверение. Корочки перекочевали в карман куртки. Потом несостоявшаяся жертва оттянула на себя почтовые ящики и извлекла из проема между кирпичами объемистый пакет, приготовленный именно на такой случай.Как и предполагал Димон, нападать на Ивана должны были в его собственной парадной. Верзила журналист не ошибся.Содержимое пакета обошлось Вознесенскому в сто пятьдесят долларов.Но оно того стоило.Иван вытряхнул с десяток прямоугольничков из фольги, куда была расфасована анаша, и затолкал их в карманы лежащих, не забыв предварительно надеть тонкие резиновые перчатки. Потом размотал тряпицу и сжал бесчувственную руку ефрейтора на рукояти потертого ТТ, из которого месяц назад были убиты два азербайджанца с Сытного рынка. Пистолет отправился за пояс ефрейтора.Вознесенский отряхнул руки, вышел из парадной и прошел вдоль темного дома к машине.На ходу он достал трубку радиотелефона.— Аде, Димон? Да, как ты и говорил… В ментовской форме. Ксиву у одного я забрал… Да, лежат… Все как договаривались… Ага… Понял, еду.Теперь Ивана ждали на авторемонтной станции, где трое слесарей, трудившихся под «крышей» бригады Димона, подтвердят, что проводили техническое обслуживание «девятки» аж с шести вечера. В присутствии хозяина, разумеется.А спустя три минуты после драки неизвестный сообщил в местное отделение, что в подъезде такого-то дома двое пьяных выясняют отношения с помощью оружия и пугают жильцов.Кунакам, которые поклялись отомстить за смерть соплеменников, на следующий день шепнули, что вчера был задержан оч-чень подозрительный субъект с пушкой, из которой были расстреляны те двое на рынке, и даже сообщили адрес субъекта. Так сказать, в качестве утешения.Кунаки по-восточному витиевато поблагодарили и поставили пост у квартиры Петюни в ожидании, когда он вернется из СИЗО. Месть — дело святое.Сержант Юра оклемался в больнице. Но из органов он был уволен. Несмотря на прошлые заслуги, начальство не стало прикрывать попавшегося на наркотиках подчиненного.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95