Соответственно, он — «жертва», а не «охотник».— И как это нам поможет?— Пока никак. Единственное, в чем мы можем быть более менее уверены, так это в том, что он пошел в другую сторону. Мы оставили его в покое, поэтому и он постарается не нарываться на неприятности...— Если опять не придется кого нибудь спасать, — тихо произнес майор. Проводник кивнул.— Это психологически оправдано. В ситуации, когда от жертвы зависит жизнь гораздо более слабого существа, она способна на многое. Иногда на такое, что вы и предугадать не сможете.Майор задумался, сдвинув брови. Две минуты они шли молча.— Иными словами, если мы возьмем в заложники кого нибудь вроде этого мальчишки, то у нас есть шанс выманить русского?— Есть то есть. Только сейчас вам его уже не найти, чтобы продемонстрировать заложника.— Это не твое дело.Проводник еле слышно вздохнул.Майор объявил привал. Минут пятнадцать он в одиночестве, сидя на стволе поваленного дерева в отдалении, изучал карту, шевелил губами и что то прикидывал. Его размышления прервал подбежавший радист и что то прошептал на ухо майору. * * * Группа, тащившая раненых, делала передышки каждые полчаса. Местность, как и везде на Балканах, была гористой, приходилось обходить многочисленные скальные образования и двигаться по низинам.— Дай хлебнуть, — один из носильщиков утер пот со лба и взял поданную товарищем, идущим в соседней связке, фляжку. — Теплая...— Ничего, дойдем до ручья, будет тебе и холодная, — ухмыльнулся высокий солдат и сделал небольшой глоток. Воду необходимо было экономить. Обеззараживающие таблетки кончились, поэтому пили только из резервных фляг. По весне вода в речках зацветала, и риск подцепить какую нибудь желудочную заразу был велик. — Ну что, передохнули? Тогда вперед...Когда караван с ранеными поднимался по тропинке на очередной пологий склон, носильщик вдруг закачался, выронил деревянные рукоятки и согнулся в приступе рвоты.Раненый грохнулся оземь и заорал от дикой боли, когда в его бедренном суставе сдвинулась сосновая щепка.Носильщик скрючился и стал кататься по земле, держась за живот. Глаза у него вылезли из орбит, на губах выступила белесая пена. Подбежавшие товарищи насильно зафиксировали его в лежачем положении, врач лихорадочно копался в аптечке, разыскивая антидот.Через минуту то же самое произошло еще с одним бойцом, находящимся в отряде всего месяц: его изогнуло и бросило на землю.Врач в остолбенении смотрел на бьющиеся в судорогах тела, не понимая, в чем дело. Хрипы и вывалившиеся языки свидетельствовали об отравлении сильным ядом.Агония продолжалась недолго.Оба умерли в течение десяти минут.Здоровых, способных тащить носилки, осталось шестеро. Да и те пребывали в ступоре, с мистическим ужасом смотря на тела мертвых товарищей.Врач вышел на связь и доложил о происшествии.Майор вскочил, резким взмахом подозвал проводника.— Что случилось?— Еще двое, — процедил командир. — Отравление.— Когда?— Только что. Оба погибли почти мгновенно.— Вода... — проводник на миг прикрыл глаза. — Где фляжки, что были у караульных, которых он отключил?— Не знаю, — растерялся подоспевший сержант. — Наверное, в НЗ...— Немедленно вылить всю воду. А лучше — выбросить все лишние фляги. До единой! — распорядился проводник. — Мы не можем рисковать.— Откуда у него яд? — поинтересовался майор, быстро записывая в шифроблокнот ответную радиограмму.— Биологи используют в своей работе множество химикатов. В том числе и ядовитых. И, естественно, знают их характеристики.— Жертва, говоришь? — прошипел командир, передавая листок радисту.— По крайней мере, это было не нападение, — парировал проводник. — Ну и хитер же он! — в голосе следопыта слышались нотки восхищения.Майор зло сплюнул. * * * Владислав открыл глаза и поежился.Утро принесло с собой влажную прохладу, предрассветный туман мельчайшими капельками росы оседал на листьях кустов.«Ого, почти шесть! — удивился Рокотов. — Славно я харю поплющил...»Он посмотрел на крепко спящего Хашима.«Здоровый детский сон. Пусть подольше поспит, нам сегодня пилить и пилить. А я пока разомнусь, что то давненько не тренировался по утрам. Ну да, все времени не было. Дела, знаете ли...»Влад осторожно отошел за заросли ежевики, повесил на сломанный сук сосны куртку и сорок минут плавно передвигался по маленькой поляне, переходя из стойки в стойку и фиксируя тело в самых низких точках.Чье то присутствие он ощутил затылком. Мягко развернулся, готовый мгновенно перекатом уйти в сторону, и увидел Хашима, завороженно глядящего на него с края полянки.— Нравится? — улыбнулся Влад. Парнишка закивал.— Очень! А я могу научиться?— Конечно, — Рокотов снял куртку и набросил ее на плечи мальчика. — Смотри, не простудись...— Я проснулся, вас нет, вот и пошел искать, — извиняющимся тоном сообщил Хашим.— Все нормально, — биолог посмотрел на восходящее солнце. — Вот и еще один день настал...— Куда мы сегодня пойдем?— Ишь какой любопытный! Думаю, что мы отправимся, как обычно, — куда глаза глядят.— А это куда? — поинтересовался маленький албанец. Настроение у него было хорошее, дети вообще быстро справляются с травмирующими воспоминаниями. Природа оберегает хрупкое создание от последствий стрессов, включая мощнейшие защитные механизмы.Конечно, так бывает не всегда. Очень многое зависит также от взрослых, которые в моменты психологических травм находятся рядом с ребенком.Хашиму повезло. На интуитивном уровне Рокотов избрал наиболее правильную модель поведения — не сюсюкал, загружал мальчика ответственными заданиями, доверил оружие. В то же время выдавал усеченные и логичные порции информации, формируя у парнишки уверенность в себе и в том, что ситуация находится под контролем опытного взрослого.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100