— Проходи…
Петруша лежал на диване под тремя одеялами. Пот градом катился с него. На желтенькой стриженой макушке страдальца лежал высушенный мышиный хвостик. В пухлой руке Петр вяло сжимал кошачью лапку. Возле дивана стоял стул, покрытый газеткой и уставленный баночками со снадобьями. В квартире отчетливо пахло паленой шерстью.
— Не обращай внимания, — ответил Петр на немой вопрос Харитоныча. — Это мама заговор снимает. Она считает, что Дина меня заговорила, потому что она ведьма. Маманя снимет заговор, и я снова стану прежним Петрушей. А Динины вещи она уже сложила вон там, в уголок у двери.
Старушка закружилась по комнате, бормоча заклинания, и под ее шепот Петруша поведал Харитонычу о своем решении расстаться с Диной и с «мойдодырами» и никуда сегодня не ходить. Когда удрученный Харитоныч, отчаявшись уговорить приятеля, покидал мрачную квартиру, старуха трижды плюнула ему на спину и сказала:
— Злой дух, уходи, все печали уноси! От нас отвяжись, к нему привяжись!
«Мойдодыры» молча выслушали страшную историю. Только глухонемой ворковал голубем под ласковой рукой подруги.
— Ах вот, значит, как… — криво усмехнулась Диана. — И, главное, времечко подходящее выбрал! У нас заказ, а он в кусты! Черт с ней, с любовью, но на работу-то он мог выйти!
— Харитоныч, а ты ему сказал, что Дину надо выручать? — спросила Наталья.
— Сказал… — потупился Харитоныч. — Но он ответил, что чары уже не действуют, разум его свободен от колдовства, что это его надо выручать, а не Дину…
— Все, хватит! — воскликнула глава клининговой компании. — Я его увольняю! Без выходного пособия! На его место с тем же окладом берем… Э-э… Как его?
— Роберта? — обрадовалась Наташа, лаская глухонемого.
— Да! Переведи ему. Только давай определимся с именем. Мне же в документах как-то надо его называть… У него паспорт-то есть? Ты напиши ему.
Наталья принялась учить глухонемого говорить. Она настойчиво повторяла:
— Гоша хороший, Гоша умница, — гладила его по голове и кормила бутербродом.
Немой ел и благодарно гугукал.
Сердце у Дины ныло от обиды, но она занялась делом, выясняя личность глухонемого, которого и впрямь звали Георгием, и отвлеклась. Харитоныч был безмерно рад, что от него отстали с расспросами. Потому что, хоть его и расстроило предательство Петра, он, опираясь на свой опыт семейной жизни, решил: все, что ни случается — к лучшему.
В пучину уныния Харитоныча погружало неотвязное воспоминание о том, что майор ОБЭП Рыгин, угрожая закрыть его лавочку и отобрать лицензию, вынудил его сотрудничать с органами правопорядка в качестве тайного осведомителя — сексота.
Харитонычу пришлось выложить все, что он знал о планах Диггера, и дать письменное обязательство впредь немедленно информировать Рыгина обо всем, что ему, сексоту Швабре, станет известно. Рыгин с напарником на стареньком синем «жигуле» из милости подвезли его до особняка на Крестовском.
— Ты ему веришь? — спросил Рыгина напарник.
— Я никому не верю, ты же знаешь, — глухим голосом ответил майор. — Так спокойнее. Я и бабе своей объясняю: Маша, чем больше я тебя подозреваю, тем приятнее разочаровываюсь. Мы сейчас постоим здесь и понаблюдаем… Вон, видишь, человек Диггера выставил мешок с мусором? Пойди и проверь, нет ли там чего интересного.
Напарник сходил и вскоре вернулся, вытирая руки о специальное полотенце, которое носил с собой.
— Совсем зажрались бандиты! — сказал он, показывая майору две непочатые пивные банки. — Живой продукт выкидывают. Оттого и нет порядка в стране.
Посасывая пиво, обсуждая чужих жен, ругая жару, руководство МВД и правительство, опера повели наблюдение…
III
К удивлению Дины, Харитоныч благосклонно отнесся к известию о том, что их роль в операции Диггера возросла.
— Пусть будет, Диночка. Едкого натра им в рыночные задницы… Чтоб помнили о простом человеке!
«На дело» Диггер выгнал всех. Забавный автопоезд из дорогих машин, набитых разношерстной публикой и уборочным инвентарем, выехал из ворот.
— У них крыша от наркоты поехала? — задал сам себе вопрос майор Рыгин, глядя на швабры и полотер, торчавшие из багажника белоснежного «феррари».
— Может, теперь развлекалка такая есть? — предположил напарник. — «Убери мусор»?
— Ты думаешь, они издеваются над нами? Очень может быть… За ними!
— Какой-то странный привкус был у этого пива…
— Привкус халявы… Поехали.
В этот раз весь караван остановился прямо у дверей дворца на Софийской улице.
— Осторожно — собака… — хмуро предупредил Диггер главу клининговой компании, отважно ухватившуюся за дверную ручку.
— Я помню.
С той стороны на дверь уже кто-то налегал, тяжело сопя и скребя по полу.
— Вот… Тварь… — пропыхтела Дина, удерживая дверь всем телом. — Здоровая какая… Помогите! Войти даже не дает… Сейчас… У меня для тебя есть кое-что… — Она достала из сумочки газовый баллончик. — Пускай! Получай, гадина! Будешь знать, как на людей бросаться! Ой…
Клинеры отпрянули. На улицу вывалился щекастый начальник охраны, уронив на порог темные очки, и угодил прямо под струю газа. Рот его открылся в беззвучном крике, из зажмуренных глаз хлынули слезы. Он часто замахал руками, будто разгонял невидимых назойливых мошек, и обиженным тенорком просипел:
— Сдурела? Я же вас встречать вышел…
— Ой… — повторила Дина. — Я не ожидала, что вы так демократично…
Выскочившая на шум группа поддержки, как волна о могучий утес, разбилась в пену о вставшего перед ними Страшилу. Молодой охранник из задних рядов, завидев Диггера, радостно заорал:
— Товарищ главный сантехник! Я к вам, к вам обращаюсь!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63