— Что ты успел ввести?
— Почти все, — ответил Бекас, — он проснулся полминуты назад.
— Ничего страшного, успокойся, — сказал Гога, — все в порядке. Адрес давай.
— Я буду ждать тебя напротив бани на Агрегатном.
— Гут, — ответил Гога и повесил трубку.
Бекасу было не по себе, но он все же заглянул в комнату. Тимур сидел и улыбался, как Будда. Проскочив мимо него, Бекас нашел бумагу и ручку и, выйдя в кухню, стал составлять список вопросов, которые необходимо было задать клиенту.
Гога подъехал на сверкавшей мигалками машине ГАИ одновременно с тем, как Бекас вышел его встречать. Пока они шли обратно в квартиру, Гога рассказал, что, выйдя на улицу, он увидел мента и тут же решил, что на нем и поедет. За тысячу рублей они долетели за восемь минут. О, как!
Когда Роман открыл дверь квартиры, Георгий прихватил его за локоть и сказал:
— Все, Ромыч. Теперь не суйся.
Они вошли в квартиру спокойно и без суеты. Проходя в кухню, Гога мельком взглянул на улыбавшегося в кресле Тимура и прошептал:
— Все в порядке. Сейчас наш зайчик расскажет все. А ты смотри и учись.
— Ладно, — прошептал в ответ расстроенный Бекас, — вот вопросы. Здесь не все, я еще сам толком не знаю, о чем спрашивать, но по ходу дела, наверное, выяснится…
— Учи ученого, лучше съешь чего-то невкусного! — Гога взял в руки вопросник, пробежал его глазами, хмыкнул и небрежно бросил на кухонный стол. Потом достал из кармана расческу и тщательно причесался. Закончив наводить красоту, он снял пиджак и тихо сказал:
— Иди в комнату и тихонько сядь в стороне. И положи это поближе к нему.
Он вручил Бекасу включенный диктофон. Бекас послушно прошел в комнату и сел так, чтобы быть в тени. Через полминуты в комнату вошел Гога, и Бекас потерял дар речи.
Если бы Гога появился в расшитой золотом мантии и с нимбом над головой, эффект был бы приблизительно таким же. В комнату плавной походкой вошел человек, излучающий благородство и великодушие каждым своим движением. Он вызывал безусловное и полное доверие. Хотелось броситься к нему на грудь и начать исповедь. Великая гуманность была в его чертах, и благодатью светились его очи.
Гога плавно подвинул стул поближе к креслу, величественно уселся на него, наклонился к Тимуру, и его лицо приняло точно такое же благостное выражение, как и у сидевшего напротив него человека.
— Здравствуй, Тимур, — сказал Гога задушевным бархатным голосом.
— Здравствуй, — улыбаясь, сказал Тимур.
— Ты звал меня, и я пришел, — ласково сказал Гога, глядя в глаза Тимура.
— Да. Ты пришел. А как тебя зовут?
— Меня зовут Гога. Я твой друг.
— Друг…
— Да. Скажи мне, Тимур, тебе хорошо?
— Мне хорошо…
— Честное слово?
— Честное слово.
— Я так рад, Тимур!
— Да…
Тихое счастье светилось в лице Тимура. Он улыбался совсем не так, как два часа назад, когда показывал Бекасу его розыскной портрет. Гога сделал незаметный жест в сторону Бекаса, и тот протянул ему из тени шприц с содержимым двух коричневых ампул.
— Тимур, — сказал Гога, и тот посмотрел ему в глаза взглядом ребенка, — сейчас я сделаю тебе укол, и царапины пройдут.
— Хорошо, — ответил Тимур и, спокойно улыба
ясь, стал смотреть, как Гога попадает иглой в вену на его запястье.
После укола Тимур вздрогнул и поежился. Но тут же успокоился и медленно изменил позу. Теперь он сидел, развернув плечи и совершенно выпрямившись, но не напряженно. Его голова была поднята, а глаза закрыты. Это была поза человека, расслабленно лежащего на спине.
Помолчав, Гога негромко спросил:
— Как тебя зовут?
— Меня зовут Тимур.
Голос Тимура стал совсем другим. В нем исчезли детские доверчивые интонации, и теперь он стал просто негромким спокойным голосом мужчины, корректно и без суеты отвечающего на вопросы.
— Напомни мне, где мы с тобой оставили машину?
— Около универмага.
— Зачем тебе нужен Роман Бекасов?
— Он должен вернуть деньги.
— Чьи это деньги?
— Это деньги Владимира Михайловича Губанова.
— Зачем ему эти деньги?
— Для человека из мэрии.
— Что он должен разрешить Владимиру Михайловичу?
— Установку в школах игровых автоматов.
— Зачем?
— Это нужно.
— Зачем?
— Чтобы они там были.
— Зачем, Тимур?
— Чтобы в нужное время сработали одновременно.
— Чтобы включились?
— Нет.
— Ну и хорошо, ну и ладненько. А зачем нужно убирать Бекасова?
— Он может знать то, чего не должен знать.
— Ясно. Кстати, а как должны сработать автоматы?
— Одновременно.
— Что они должны сделать?
— Взорваться.
— Вот как? Замечательно! А когда?
— Я не знаю.
— И много там взрывчатки?
— По десять килограмм в каждом.
— А где сейчас эти автоматы?
— На складе у Владимира Михайловича.
— Он знает о том, что они взорвутся?
— Нет.
— Где находится этот склад?
— В Коромыслово, на Березовой аллее, дом 2.
— Медленно сосчитай в голове до семисот.
— Хорошо.
Гога кивнул Бекасу, и они потихоньку вышли в кухню. Закурив, они некоторое время ошарашенно смотрели друг на друга.
Потом Гога сказал:
— Ну, это уже какая-то запредельная херня начинается. Во что ты влез, друг мой?
— Я и сам не знаю. Я рассказал тебе все.
— Ладно. Наш зайчик не может сопротивляться и выложит все. Но, должен тебе сказать, он испытывает дикий внутренний дискомфорт. Он не хочет говорить, но не может молчать. Так же, как не может соврать. Правдивый ответ на мой вопрос для него — высшая жизненная необходимость. Я расскажу тебе об этом методе. Но тоже потом, а сейчас пошли, — и он кинул окурок в раковину.
Бекас последовал его примеру, и они вернулись в комнату. Тимур сидел, закрыв глаза и шевеля губами.
Гога удобно устроился на стуле напротив и негромко сказал:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80