Будучи разной комплекции и роста, они, тем не менее, были одинаково коротко стрижены, оттатуированы в разные части тела и одинаково возбуждены. Все они сочувствовали такому же, сидевшему перед игровым автоматом, пацану. Пацан засаживал уже девятую тысячу рублей.
— Ну, давай, падла! — выкрикивал играющий и с силой бил по кнопке, над которой была надпись: «Убедительная просьба по кнопкам не бить».
Автомат не давал. Он уверенно жрал деньги, и его размалеванные символами богатства и удачи толстые бока не выражали ни капли сочувствия к проигрывавшему.
Деньги закончились, и выругавшись в очередной раз, Толян отвернулся от автомата.
— Девять косых слил! — то ли пожаловался, то ли похвастался он. — Считай, триста бакинских!
Стоявшие вокруг братки сочувственно закивали.
Хотелось продолжать, но денег не было, так что нужно было уходить. Толпа зашевелилась и, с гоготом вывалившись на улицу, стала усаживаться в две машины, стоявшие напротив входа. Расстроенному проигрышем Толяну пришла в голову свежая дебютная идея:
— Слышь, пацаны, давай заедем к Ботвиннику, может, наш клиент уже созрел?..
Ботвинник был владельцем подвального шалмана самого низкого пошиба. Его заведение находилось на улице Справедливости между общественным туалетом и пунктом приема вторсырья. Девять выщербленных ступенек, на которых можно было свернуть хоть ногу, хоть шею, вели в подвал, отделанный грязным, как совесть гаишника, кафелем. Четыре ободранных столика, несколько стульев и прилавок, за которым стоял сам хозяин, составляли интерьер этого любимого местными алкоголиками и бандитами заведения.
Водку, предлагавшуюся неразборчивым посетителям, для сокращения налоговых платежей и транспортных расходов производили в подвале напротив. Над входом в шалман висела светящаяся надпись: «Три Личичикалы».
Кто такие «Личичикалы», не знал никто, включая самого Ботвинника.
Через полминуты «БМВ-316» и «восьмерка», в которых сидели в общей сложности шесть человек, резко отъехали от поребрика, помешав всем, кто двигался в это время по Госпитальному проспекту. Из «БМВ» высунулся конкретный пацан и проорал в адрес едва не врезавшегося в него «Москвича»:
— Ты смотри, куда едешь, козел!
За дверью, ведущей в кулуары шалманской норы, находилось некое подобие кухни, в углу которой, уронив голову на алюминиевый стол, спал на стуле повар, он же уборщик и вышибала.
За следующей дверью начинался длинный коридор с двумя дверями подсобок. За одной из них, прикованный наручниками к батарее, на грязном полу сидел человек. Это и был тот самый дозревающий клиент, которого имел в виду слегка поиздержавшийся Толян.
История клиента была проста, как правда жизни любого провинциального города, хоть бы и областного центра.
Прикованный к батарее Владимир Анатольевич Иванов, пятидесяти пяти лет от роду, недавно открыл магазин садово-огородного инвентаря. Раньше он был геологом, но, сломав в одной из экспедиций ногу, которую из-за начавшейся гангрены пришлось ампутировать, был вынужден сменить род деятельности. Десять лет, работая где придется, он копил деньги и вот открыл, наконец, бизнес, который был ему и по карману, и по здоровью.
Но недолго продолжалась его спокойная жизнь. Через две недели к нему в кабинет ввалились салтыковские отморозки и, поплевывая на пол, объяснили, что Бог велел делиться. При этом они назвали несуразную сумму. Иванов попытался объяснить им, что если и делиться, то нужно подождать, пока будет чем. Ему тут же объявили, что ждать никто не собирается и времени у него всего лишь три дня. Дальше пусть пеняет на себя.
Наивный Иванов пошел в милицию и рассказал о наезде. Его сочувственно выслушали и пообещали разобраться. Иванов вернулся в магазин, а через два часа отморозки, которым услужливые менты тут же передали содержание беседы с Ивановым, пришли снова и со словами «Ах ты, сука, ментам жаловаться надумал» уволокли его в подвал и пристегнули к трубе. Объявив, что освобождение стоит пять тысяч долларов, они ушли, и вот уже вторые сутки, страдая от боли в культе, Иванов сидел на цементном полу и надеялся, что все каким-то образом обойдется.
Шварц и его группа направлялись как раз в тот самый зал игровых автоматов. Когда они подъехали к месту, конкретные пацаны отбывали в сторону шалмана «Три Личичикалы». Сидевший рядом со Шварцем Тихоня сказал:
— Вон они поехали. Видишь?
— Вижу, — ответил Шварц, — поедем за ними. Хорошо, что они уезжают отсюда. Здесь слишком людное место.
Тихоня кивнул, а сидевший сзади Крюк сказал:
— Этого, в кепаре, я знаю.
И рассказал о том, что видел одного из пацанов на улице, когда тот полез в ларек без очереди:
— Там дедок, ветеран войны стоял, кавалер фиг знает каких орденов, замечание хаму сделал. Так этот кепарь просто отпихнул деда в сторону. Я тогда завелся и уже собрался было влезть в это дело, но шеф срочный сбор объявил. Вот я ему, гниде, сейчас дедушку и Дена нашего припомню, — сказал Крюк и потрогал «вальтер» за пазухой.
Свернув на улицу Справедливости и проехав метров триста, «БМВ» и «восьмерка» остановились у входа в бар «Три Личичикалы». Шестерка бандитов спустилась в подвал. Когда последний из них скрылся за железной дверью шалмана, на противоположной стороне остановилась белая «пятерка», и из нее вышли Шварц, Тихоня, Валдис и Крюк.
Перейдя дорогу, они внимательно посмотрели по сторонам и пошли вниз. Впереди шел Тихоня. Ростом под метр девяносто, он выглядел очень внушительно. Даром, что до работы у Кабачка он был членом сборной города по боям без правил. Он и теперь продолжал регулярно ходить на тренировки, чтобы не терять формы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80