Он видел вошедших в ангар вооруженных людей и знал, что они пришли убивать. Это ему очень не понравилось. Не понравилось ему и то, что его пистолет сейчас лежал в трех метрах от него, на коробке с телевизором «Сони». Посмотрев направо, он увидел Тюрю, который стоял за выступом стены и держал в руке «Макаров». Тюря приложил палец к губам, и Ватсон согласно кивнул.
Вдруг из противоположного угла послышался шум, и с криком «суки позорные!» из-за пожарного щита выскочил Брикет, прозванный так за то, что любую пачку денег или чего угодно другого он называл брикетом. Брикет держал в руке пистолет и беспорядочно палил из него в сторону четверки незваных гостей. Гости, совсем не уважая хозяев, тут же пристрелили Брикета.
Воспользовавшись этим, Тюря выскочил из-за угла и выстрелил в одного из налетчиков. У того дернулась рука и, выронив пистолет, он упал на пол, схватившись за раненое плечо. Ватсон тоже решил, что момент подходящий, и бросился к своему пистолету. Продырявленный во многих жизненно важных местах, Тюря рухнул на пол после синхронно быстрых ответных выстрелов незадетых Шварца, Валдиса и Тихони. Ватсон, успев-таки ухватить свою пушку, укрылся за лестницу, ведущую на антресоли.
Шварц, увидев, что Крюк ранен, сильно толкнул его к двери и приказал:
— Жди на улице.
Крюк, морщась от боли, кивнул и выскочил за дверь.
Сидя на корточках за металлической лестницей, Ватсон недоумевал, почему это отдыхающие на антресолях охранники не реагируют на такой беспредел. И тут, словно в ответ на его вопрос, фанерная дверь антресолей распахнулась, и оттуда раздались выстрелы. Стоявшие посередине ангара налетчики, едва услышав стук распахивающейся двери, профессионально раскатились по полу в разные стороны, и ни один из выстрелов не достиг цели.
Тихоня, оказавшись за штабелем видеомагнитофонов, нос к носу столкнулся с лежавшим там бандитом по кличке Жиган. Трусливый от природы Жиган от неожиданности открыл рот, и Тихоня, воспользовавшись этим, схватил его за нижнюю челюсть и резко рванул вниз, выдернув ее из суставов. Глаза Жигана выпучились от боли, он выронил пистолет и потянулся руками к лицу. Но Тихоня, вскочив на ноги, обхватил голову противника и повернул вправо до хруста в шейном отделе. Теперь Жиган, лежа на животе, смотрел неподвижными глазами в потолок. При жизни такой ловкий трюк у него ни за что бы не получился.
Шварц и Валдис, увернувшись от первых выстрелов сверху, открыли ответный огонь, и двое стрелков, рискнувшие открыть тайну антресолей, скатились по железной лестнице вниз.
Тут же в распахнутую под потолком дверь полетели две гранаты.
Шварц попал точно в дверь, и было слышно, как граната катится по дощатому настилу антресолей. Валдис промахнулся, и его граната, ударившись о стенку, упала вниз прямо на то место, где укрылся Ватсон. Граната угодила ему прямо по макушке. Он зашипел от боли и стал машинально тереть шишку, на секунду не обратив внимания на упавшую перед ним гранату.
А когда он понял, что именно ударило его по черепушке, для него было уже поздно.
С антресолей послышались крики, взрывом сорвало несколько листов фанеры, из которой были сделаны стены этого скворечника, и из образовавшейся бреши вывалился труп. Падая, он ударился о штабель видиков, за которым лежал Тихоня. Видики рухнули прямо на него, заставив налетчика нецензурно выругаться.
Граната, взорвавшаяся под носом у Ватсона, сильно испортила его внешность, и Ватсон теперь выглядел так, будто побывал в руках маньяка, вооруженного молотком для отбивания мяса.
Стало тихо. Вдруг сверху послышался голос:
— Эй, начальники, сдаюсь! Только не стреляйте! На верхней ступеньке железной лестницы показался последний из оставшихся в живых бандитов
с поднятыми руками. Когда он увидел не милиционеров и не спецназовцев, а Шварца и Валдиса, его лицо сильно вытянулось.
Валдис, оглянувшись на Шварца, указал на сдающегося и громко сказал:
— Он принял нас за ментов! — и, снова повернувшись к бандиту, продолжил: — Тебе менты сейчас были бы за счастье! Ты ошибся, уважаемый, — и дважды выстрелил.
Бандит без звука рухнул с лестницы прямо на труп Ватсона.
Из-под груды коробок с видеомагнитофонами с шумом и руганью выбрался Тихоня.
— Ну, что? Все, что ли? — спросил он, отряхивая грязь с одежды.
— Вроде бы все, — ответил Шварц. — Проверим сусеки.
И они начали осторожно обходить ангар.
Оказалось, что живые еще были, точнее, один полуживой. На него наткнулся Шварц, заглянув за высокую стопку древесно-стружечных плит. Раненый, прижимая одну руку к животу, из которого текла кровь, другой рукой пытался набрать номер на трубке.
Направив на него пистолет, Шварц спросил:
— Салтыкову звонишь?
Бандит, испуганно посмотрев на стоящего перед ним Шварца, кивнул.
— Давай, звони, — улыбнулся Шварц, — мне как раз поговорить с ним надо.
Бандит набрал номер, затем Шварц отобрал у него трубку, приложил ее к уху и стал ждать. Пистолет он держал направленным на бандита. Наконец на том конце раздался шорох и голос Салтыкова произнес:
— Я слушаю.
— Это хорошо, — отозвался Шварц, — слушай, как я пристрелю последнего из тех, кто у тебя охранял склад на Молоховце, — и он выстрелил бандиту в грудь.
— Слышал?
— Слышал, — сдавленным от ярости голосом ответил Салтыков, — но еще не вечер, пи… поганый.
— Конечно, не вечер, — согласился Шварц, — к вечеру от вас, ублюдков, вообще ничего не останется.
— Это мы еще посмотрим, — пригрозил Салтыков, — мои орлы почикали тут одного вашего петуха, хорошо, между прочим, почикали. Так перед смертью лютой он рассказал и про склад ваш, и про все рассказал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80