Писаренок покосился на него, усмехнулся в усы.— Спасибо, я сам… * * * В маленькой уютной квартирке его ждала горячая ванна, чистая хрустящая постель и полный холодильник снеди.Ого-го! Так можно работать!Весь вечер Черемисов провел, валяясь на кровати перед телевизором. На карты и план он и не взглянул.Утром затемно его разбудил телефонный звонок Писаренка:— Через полчаса выходите на улицу Капошвара. Мы вас там подберем.Чертыхаясь, продирая глаза, Морзик полез пальцем по карте в поисках улицы, названной в честь никому в России неведомого венгерского городка.Дожевывая на ходу бутерброд, он сунулся на лестничную площадку. Из соседней квартиры вышла вчерашняя знакомая — грудастая продавщица-нимфоманка.— Оба-на! Вот это номер!..— Здрасьте!..Наблюдая из салона машины за бредущей вдоль улицы в сопровождении Черемисова продавщицей, Писаренок хмыкнул в усы.— Хорош гусь столичный! Дочку он мне поможет устроить!.. * * * Завод КБМ стоял на заснеженном берегу Оки и здесь вот уже сорок лет конструировали и выпускали ракеты для Сухопутных войск и ПВО.По меркам военно-промышленного комплекса это было небольшое, но славное предприятие с хорошей деловой репутацией.Неприятности у завода начались еще в конце восьмидесятых, когда плешивый и амбициозный генсек-"миротворец" с недоброй подачи своих продажных помощников включил в перечень сокращаемых ракет средней дальности гордость предприятия — новейший ракетный комплекс «Ока». «Ока» имел дальность стрельбы менее пятисот километров и ни по советским, ни по натовским классификаторам под сокращение не попадал.Увидав ее в списке сокращаемых систем, обалдевшие от восторга женевские переговорщики поспешили преподнести придурковатому генсеку Нобелевскую премию мира, дабы тот смог прикрыть медалькой родимое пятно на башке, по которому любому мало-мальски трезвомыслящему человеку хотелось треснуть кувалдой. Военные представители Советского Союза на переговорах слали телеграмму за телеграммой во все инстанции, обивали министерские и генсековские пороги, бранились с супругой первого лица страны, подходили к первому и последнему президенту СССР в неформальной обстановке — но всё оказалось тщетно.Желание стать лауреатом перевесило здравый смысл.Уникальный комплекс, имевший расчет всего из двух человек, позволявший проводить прицеливание без подъема ракеты и за четыреста километров попадать, как говорится, в кол — в площадку радиусом всего в метр — пустили под нож. Уничтожили не только боевые системы, но и производственную линию, и всю техническую документацию.Главный конструктор «Оки» застрелился.Сухопутные войска остались с устаревшими системами «Луна» и «Точка» времен шестидесятых годов, и лишь в Венгрии и Болгарии уцелели две бригады многострадальной «Оки», в скором времени, естественно, проданные в США для изучения.Потом были и многолетняя невыплата денег за продукцию, и развал кооперации, и бегство некоторых конструкторов окольными путями, через Украину, на историческую родину, к Мертвому морю — но заводик на берегу Оки почему-то не развалился, как того ждали прожирающие заркеанские подачки реформаторы, не пошел с молотка и не перестроился на выпуск зажигалок и сенокосилок.Молодые ребята сваяли очередную напасть для новоявленных «друзей-партнеров» — ракетный комплекс «Буцефал», по своим характеристикам даже превосходивший канувшую в Лету «Оку», заставив погрустнеть радетелей мирного уничтожения России. * * * Писаренок был прав, когда говорил, что на заводе контингент приличный.Расцвеченная физиономия Морзика всем бросалась в глаза, и он с облегчением вздохнул, когда за ним закрылась дверь маленькой комнатки в недрах отдела кадров.Здесь он просидел полдня, отбирая по карточкам тех, кто хоть отдаленно напоминал ему человека с Московского вокзала. Сотрудники первого отдела помогали ему, Писаренок же уехал в управу. Стопка мужчин в возрасте от тридцати до пятидесяти все росла. Предложение исключить из нее всех лысых и усатых Морзик добросовестно отклонил: на человеке мог быть парик, и он мог носить усы при приеме на работу.Потянулась рутина.Людей приглашали в отдел кадров, или к замдиректора, или в амбулаторию, или в бухгалтерию.Сидевший в кабинете, стоявший в очереди или прогуливающийся в коридоре Морзик присматривался, вздыхал и отрицательно качал головой.Секретчик, пожав плечами, педантично вычеркивал фамилию из списков.День кончился — а они не просмотрели и половины.— Завтра по цехам пойдем. — сказал сотрудник первого отдела. — Для разнообразия. Да и вам будет интересно...В глубине души сотрудник надеялся, что неизвестный не с их завода.Не хотелось бы получить такое пятно на репутацию. * * * Наутро Морзик зевал, потягивался и шатался. Изголодавшаяся по мужской ласке продавщица терзала его всю ночь.— Я вам звонил вечером. — индифферентно сказал секретчик, глядя в сторону. — Писаренок велел узнать, не надо ли чего.— Я знакомился… а-а-ах… с достопримечательностями. — едва справился с зевотой Вовка.— Ну и как?— О-ох… Ну, большие...Они пошли по цехам.Морзика, как нового работника, знакомили с производством...Часть людей проверили в столовой, где Черемисов сидел в углу и мусолил солянку, а секретчик поочередно подходил к намеченным проверяемым. Список существенно уменьшился — и Черемисов подумал, что никого он здесь не найдет.Ближе к вечеру позвонил Нестерович, поинтересовался результатом — и Владимиру мучительно захотелось домой, к ребятам, с Людкой поболтать…Он и забыл, что они поссорились.Вечером он попросил приставленного к нему сотрудника не беспокоиться и пошел домой один.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52