Чтобы, стало быть, народ не скучал в дороге. Все же десять минут, – Левкота усмехнулся, – ладно еще. Поначалу две минуты было, прикинь. Только загрузился, только по местам расселись, уже хлоп – доехали. Иной раз садишься где-нибудь в болотах Белоруссии, а вылезаешь уже на Карельском фронте, не грузовик, а сверхзвуковой самолет, тот еще реализм, блин. Но все равно полно недовольных – не хотят за свои бабки в грузовике аж целых десять минут сидеть без дела. А так нормально. Командиров бы нам получше. Я вот с пулеметом и минометом хорошо управляюсь, а мне ППШ в зубы – и иди воюй. Ну где тут логика?
– А чего ж тогда играешь?
– Ну не все так плохо. Раз на раз не приходится. Иногда получше бывает, я вот позавчера «Отличного минометчика» получил. – Левкота с заметной гордостью ткнул в значок на груди. – Вообще, отлично устроились – сидели в землянке, под четырьмя накатами, так что фрицы ну никак не доставали. А мы их, как только зазеваются, угощаем шестнадцатикилограммовыми «огурчиками». Вот уж они не любили наших подарков – чуть затишье, достанут свой громкоговоритель и ну нас поливать матом с ужасным акцентом. Они-то думают, что оскорбляют нас, а мы сидим, угораем над ихними потугами – уж больно потешно у них это получается, спектакль, да и только. «Комеди Клаб» отдыхает, ептыть. Поначалу у них, правда, русский был, ну из тех, что в Германию переехали в девяностые, вот он, гад, умел за живое зацепить. Такие, наверное, и становились предателями. Ну мы его быстро отправили на два метра вниз.
– Ты, кстати, кто в реале? – Последние предложения окончательно убедили Чеснокова в том, что эта игра – не премодерируемая, и он решил брать быка за рога.
Левкота удивленно поднял брови:
– Сисадмин, типа. К чему это ты?
– Да так, проблема у нас… у меня, в общем. Дело такое…
Но тут звук мотора и дрожание пола вдруг прекратились, и дверь распахнулась, впустив в грузовик яркие солнечные лучи.
– Приехали, – сказал Левкота, кидая самокрутку на пол и давя ее сапогом, – вылезай, там расскажешь, если время будет, – и вышел за дверь. Сергей замешкался, переложил безвольное тело Кира на другое плечо и поднялся, чтобы выйти следом, но тут дверь вдруг захлопнулась.
– Не понял, – сказал Сергей, толкая ее рукой. Но дверь и не шелохнулась. Причем не просто не шелохнулась – она даже на волосок не подалась, словно была сделана не из листового железа, а из броневой плиты толщиной так в полметра. – Черт! – Сергей налег на дверь плечом, потом замолотил по ней кулаком свободной руки – тщетно. Он возился у двери минут пять, пока весь не вспотел. Снял каску, утерся, присел на скамью отдохнуть и обдумать ситуацию. Похоже, система его просто не заметила – выпустила единственного игрока, потом решила, что больше людей в грузовике нет, и закрыла дверь. Видимо, так. И, надо думать, теперь дверь откроется не раньше, чем надо будет перевезти очередную группу бойцов, что запросто может случиться через минуту, а может, и через два часа. Вряд ли этот «грузовик» единственный. Насколько успел понять Сергей, масштабы у этой игры не маленькие, так что грузовиков должен быть не один десяток, но когда игрокам понадобится именно этот – неизвестно. «Кстати, – вспомнилось вдруг, – а что с кольцом?» Чесноков засунул руку в карман, вытащил колечко на свет и рассмотрел. Тонкий золотой ободок без надписей и украшений. Сергей надел его на палец, подождал, но ничего особенного не почувствовал. Стукнул кулаком по скамье, поморщился от боли в костяшках. Очевидно, кольцо все свои сверхъестественные свойства растеряло. Видимо, в сорок первом на фронте магических колец не водилось. Чесноков вздохнул, осмотрелся бездумно, но тут его взгляд упал на стопку бумаг. «А почему нет? – подумал он. – Даже если они читают эти писульки нечасто, все равно имеет смысл написать. Мало ли что, лишним не будет».
Сергей подобрался к стопке поближе, взял один листок, осмотрел. «Пожалуйста, заполните все поля, – венчала листок надпись, – пожелания с незаполненными полями рассматриваться не будут». Ниже шли строчки: «Ваше имя (игровое), Ваше имя (реальное), Номер эккаунта, e-mail», еще ниже – «Ваши пожелания», после чего шли ровные параллельные линии. Сергей хмыкнул и поискал взглядом ручку. Нашел связку остро отточенных карандашей, достал один, осмотрел. Сел на скамью, переложил тело Кира на колени, осторожно снял пиджак (изорванный и перепачканный до неузнаваемости), постелил его на скамейку рядом. Подумал и привязал рукав пиджака к ремню, после чего аккуратно переложил легонькое тело Кира на скамью. Аккуратно отпустил, придирчиво осмотрел. Но Кир проваливаться никуда не собирался, Сергей отвел взгляд и задумался, покусывая кончик карандаша. Приложил острие карандаша к бумаге, подержал, раздумывая. Потом быстро, размашистым почерком, написал: «Последний сноходец».
Писалось легко, словно текст уже был многократно обдуман и осмыслен, выпестован. Сергей временами переставал писать, прислушивался к ровному дыханию Кира, задумывался о чем-нибудь отвлеченном, а потом его взгляд падал на лист бумаги, и из-под острия карандаша снова непрерывным потоком лились строки. Сергею было хорошо знакомо это состояние – иногда текст приходилось вымучивать, по нескольку минут обдумывая каждое предложение, иногда эпизоды вписывались ровно, без особого напряжения, но и без азарта. А иногда – и такое нравилось Сергею больше всего – писалось так, что терялось ощущение времени, и Чесноков надолго выпадал из реальности, совершенно забывая об отдыхе и еде. Впрочем, в каком бы состоянии ни был написан тот или иной эпизод, на качестве текста это мало отражалось – все-таки Сергей был хорошим писателем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110