Люди привели себя в порядок. Пришел приказ выступить.На широкой асфальтированной дороге вытянулась бесконечная колонна – машины, пушки. Все сверкало свежей заводской краской, и ребята поражались: сколько техники дает Армии Родина, сколько добра! Скоро четыре года, как воюем, а народ шлет своей Армии все новую и новую боевую технику.Ребята осматривали новые пушки, машины, восторгаясь ими. Молодое пополнение в новеньких мундирах, не без зависти смотрело на бывалых артиллеристов, на боевые награды, сверкавшие на их груди.И снова артиллеристы стали гадать, в каком направлении выступит полк. Должно быть, опять туда, где неделю назад участвовали в жестоких боях. Но, когда двинулись колонны, понятно стало, что путь лежит на север, в сторону Померании.Снова не повезло. И, должно быть, больше всех расстроился старый солдат. Пророчества его потерпели полный крах. Но что поделаешь? Начальству виднее, куда бросать боевую часть, которая давно набила себе руку в борьбе с вражескими танками. Значит, там, куда отправляют, предстоят крепкие бои с моторизованными частями врага. „Стоит ли по этому поводу расстраиваться? – думал Гинзбург, стараясь успокоить самого себя и окружающих. – Как бы там ни было, уже виден конец войны. А это ведь самое важное. Легче теперь на душе – подумать только: четыре года воюет страна, а сплошным потоком идет сюда новая техника, самолеты, танки, пушки, свежие дивизии. Нет, песенка фашистских иродов окончательно спета. Никуда они теперь не уйдут от страшной кары. Вся наша земля очищена от нацистской сволочи. Отрубили раз и навсегда стервятнику крылья, хвост, осталось только голову отрубить – и на этом конец. По домам!“Эти мысли, нахлынувшие в пути, как-то успокоили солдата, и он готов был простить судьбе, что оказался не на главном направлении. И какая, собственно, разница, где воевать, на каком участке, – всюду надо бить врага, где б он ни был, иначе в Берлин никто не попадет. 5 Бесконечная колонна гвардейской части двинулась в сторону Померании.Мрачный край. Пахнет пруссачеством.Скучная дорога. Справа болота, слева болота. Тут и там сверкают озера. Все поросло редким лесом, диким кустарником. Среди этой глуши прячутся избы, постройки, крепко сколоченные, как казематы.Начиналась весна, но здесь она еще не чувствовалась. Холодом, мраком, гнилью веяло от этих скучных перелесков и зарослей. Неистовствовали холодные, пронизывающие ветры, неустанно моросил дождь. Он сеялся, будто сквозь редкое сито. То он ослабевал, и на смену приходил мокрый снег, то он лил вперемешку с лохматыми хлопьями снега.– Якийсь проклятый край, щоб він провалився!.. – злился Петро Зубрицкий не на шутку на проклятую погоду и отпускал по адресу Померании немало острых слов, которых даже трудно перевести.Ветер все усиливался. Чувствовалась близость холодного Балтийского моря.Марш длился долго. Без сна и отдыха мчались на новые позиции.Повсюду и здесь, в Пруссии, разворачивались бои, и полк с ходу вступил в дело.Теперь позабыли о погоде, об этом неуютном, мрачном крае, – впереди были танки и надо было их разгромить.Прусские вояки цеплялись за каждую высотку, за каждую скалу, выступ, стараясь последними силами сдержать наступление русских, чуяли приближение гибели. Они собрали здесь крепкий кулак, отборных головорезов, которые должны были отправиться к Берлину на выручку своим главарям, но их замысел был разгадан, и советские воины перепутали им все планы, громили их всюду на этой мрачной земле.Они сопротивлялись, чуя свою обреченность, чуя приближение часа расплаты. Преступники знали, что придется скоро уцелевшим встать перед судом народов, ответить за все злодеяния.Из последних сил они старались оттянуть этот последний для них час. Стонала под напором русских дивизий Пруссия – колыбель фашистских палачей, мерзкое гнездо, откуда начинались все войны.Днем и ночью, среди болот и озер, перелесков и диких зарослей кустарника не прекращались бои.Шаг за шагом, опрокидывая вражеские заслоны, шел истребительный полк, сметая на своем пути вражеские танки. По трупам пруссаков, через их пылающие города и села гвардейцы приближались к морю. Не помогло врагу прусское упорство. Не удалось им остановить гвардейцев. Развязка приближалась.А с главного участка фронта, с главного направления, где полк недавно сражался, приходили обнадеживающие вести. Они радовали душу. Советские воины форсировали Одер, перешагнули последнюю преграду на пути к вражескому логову – Берлину. Шли быстро вперед.Ликовали, радовались бойцы. Только грустновато было, что в эти славные дни находятся далеко от своей мечты. Особенно переживал, хоть ничего не говорил об этом, старый солдат. Он уже смирился с тем, что где-то здесь, неподалеку от моря, закончит поход полк, встретит конец войны.Но, пока она не кончилась, возможны всякие неожиданности.И однажды ночью, когда полк вел бой за прусскую деревню, его сменила другая часть, а гвардейцев отвели в тыл.Что случилось? Были еще большие силы, можно было еще бить врага… Но пришел приказ: в путь-дорогу. Куда? Зачем?Разве положено это знать солдатам?И в ту же ночь бесконечная колонна полка двинулась по широкой дороге бог весть в каком направлении.И снова начали гадать.– Что, ребятки, может, счастье улыбнется и пошлют туда?– Да нет! Дело будет там сделано, видно, без нас.– Туда очень ведь далеко…– Что ж, что далеко? Не пешком же. Наши шоферы поднажмут, и мы быстро прикатим туда…– Может, на отдых выводят полк?– Какой там черт отдых теперь? Надо поскорее порешить фашистского зверя, а там уже отдыхать…– И это верно…Бойцы бодрствовали, беседовали, и каждый хотел принимать участие в возникшем споре, высказать свои стратегические соображения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17