От брака в наших краях зависит слишком многое.
– Даже слышать об этом не желаю! – помотала она головой. Она говорила тихо и отнюдь не высокомерно, однако возражала отцу крайне редко; возможно, именно это и вынудило его, и без того пребывавшего в страшном напряжении, перейти ту границу, которую он в ином случае никогда переходить бы не стал.
– Я не знаю, что задумал Драм, но если он предлагает помолвку, то предложение это весьма великодушное, и нам следует отнестись к нему со всем вниманием. Другой девушки, действительно принадлежащей к роду Каспро, нет во всем Западном крае. – Канок посмотрел на меня, и я невольно вспомнил, что именно таким задумчивым оценивающим взглядом он смотрит на жеребчиков и молодых кобыл, решая, какое у той или иной пары получится потомство. Потом он отвернулся и сказал: – Мне только совершенно непонятно, с какой стати он вдруг решил предлагать это нам. Возможно, он надеется на некую компенсацию…
Меле молча смотрела на него. Нет, все это надо было срочно обдумать! Неужели Огге хочет как-то оправдаться перед отцом за то, что когда-то увел у него из-под носа всех трех невест, способных сохранить чистоту рода Каспро, и заставил его отправиться искать себе жену в Нижних Землях, где он в отчаянии и женился на такой, которая вообще, по нашим меркам, была без роду без племени?
Моя мать покраснела, такой красной я ее никогда не видел: ее смуглая кожа потемнела, как зимнее небо в час заката.
– А ты что же, ожидал… компенсации? – осторожно спросила она.
Но Канока, казалось, ничто не трогало; он оставался неколебимым как скала.
– Это было бы только справедливо, – сказал он. – И тогда у нас нашлись бы средства на починку каменных изгородей на границе наших владений. – Он прошелся по комнате. – Даредан была тогда еще совсем не старой. Не слишком старой, во всяком случае. Она же смогла родить Себбу Драму дочь. – Он снова подошел к нам и остановился, глядя в пол и что-то обдумывая. – Мы обязательно должны подумать над его предложением. Если он его повторит, конечно. Драм – очень опасный враг. Но он может быть и неплохим другом. И если уж он предлагает мне дружбу, я должен ее принять. Да и для Оррека такая возможность – самое лучшее, на что я мог надеяться.
Меле молчала. Она уже высказала свои соображения, и больше ей добавить было нечего. Если практика подобных помолвок между детьми и была ей внове и казалась отвратительной, то принцип договоренности родителей о браке для своих детей, как и использование брака в качестве финансового и социального залога, были ей хорошо знакомы. А вот в вопросах отношений между хозяевами здешних владений, а также в сложностях, связанных с чистотой родословной, она совершенно не разбиралась и вынуждена была полагаться на опыт и знания моего отца.
Но у меня имелись собственные соображения на сей счет, и я, чувствуя, что мать скорее на моей стороне, решился высказаться.
– Но если вы помолвите меня с этой девушкой из Драмманта, – сказал я, – то как же Грай?
Канок и Меле разом обернулись и посмотрели на меня.
– А что Грай? – спросил Канок, притворяясь, будто ничего не понимает, хотя получалось это у него очень плохо.
– Мы с Грай тоже хотели бы заключить помолвку.
– Ты еще слишком мал, чтобы что-то решать! – взорвалась моя мать и тут же поняла, что зашла слишком далеко.
Отец некоторое время стоял молча, потом заговорил – осторожно, медленно, тяжело роняя слова и после каждого предложения делая паузу:
– Мы с Терноком говорили об этом. Грай из великого рода, и фамильный дар очень силен в ней. Мать хочет помолвить Грай с Аннреном Барре из Кордеманта, чтобы сохранить чистоту их дара. Впрочем, ничего еще не решено. Но эта девушка из Драмманта действительно принадлежит к нашему роду, Оррек. И для меня это очень важно, да и для тебя тоже. И для всех жителей Каспроманта. Такой возможностью пренебрегать нельзя. Драм – наш ближайший сосед, а родство – это наилучший способ наладить дружеские отношения.
– Но с Роддмантом-то мы всегда дружили! – возразил я уверенно.
– И я отнюдь не склонен недооценивать эту дружбу. – Отец задумчиво смотрел на разоренный стол и явно испытывал неуверенность, несмотря на все свои решительные заявления. – Впрочем, пока что тут не о чем говорить. Драм, возможно, ничего подобного более и не станет нам предлагать. Он ведь всегда одновременно пользуется и кнутом и пряником, а после ушата горячей воды может опрокинуть на тебя и ушат холодной. Вот поедем к ним в мае и постараемся разузнать, что имелось в виду. Вполне возможно, я неправильно его понял.
– Он, конечно, человек грубый и невоспитанный, но, как мне показалось, настроен вполне дружелюбно, – осторожно заметила Меле. – «Грубый и невоспитанный» – в ее устах эти слова носили самый негативный смысл. Она применяла их ко всем. В данном случае это означало, что Огге Драм ей, безусловно, не понравился, но она чувствует себя неуверенно, ибо подобное безосновательное недоверие ей, вообще-то, совсем не свойственно. Видя в каждом человеке прежде всего доброжелательность, даже если ее там не было и в помине, она зачастую сама как бы создавала ее. И люди относились к ней с открытой душой; даже самые противные, вечно обиженные фермеры разговаривали с нею сердечно, а скупые на слова старухи из сервов поверяли ей свои горести и печали, точно сестре.
Я не мог дождаться, когда наконец увижусь с Грай и расскажу ей о визите Драма. Все это время меня держали дома, пока Огге наконец не осуществил свою прихоть. Обычно-то я был волен идти куда хочу, как только выполню всю порученную мне работу. В общем, на следующий же день я сказал матери, что поеду верхом в Роддмант.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67