И даже мог похвастать определенной пышностью, пусть и несколько подзамаранной безжалостным временем. Орр снова не отзывался. Тогда Хитер позвонила «М.Аренсу, управляющему». Дважды. Управляющий, приоткрыв дверь, сперва на контакт не пошел. Но если уж в чем Черная Вдова и не имела себе равных, так это в запугивании всяких крохотных букашек. И вскоре М.Аренс, управляющий, уже послушно провожал Х.Лелаш, присяжного поверенного, к двери Орра. Искать ключи не потребовалось – уходя, тот даже не запер квартиру.
Лелаш отшатнулась было – первой же ее мыслью был труп внутри. А такие сюрпризы вовсе не по ее части. К тому же – неприкосновенность жилища!
Управляющий, не столь отягощенный игрой воображения и доскональным знанием статей гражданского кодекса, распахнул дверь и беззаботно зашел вовнутрь. Лелаш неохотно проследовала за ним.
В просторных запущенных комнатах ничего такого не обнаружилось, никаких тебе покойников. Здесь даже сама мысль о смерти представлялась нелепой и неуместной. Похоже, Орр мало занимался своим хозяйством – квартира, пусть и не захламленная по-холостяцки, как это частенько бывает, особой чистотой все же отнюдь не блистала. Крайне мало примет, дающих представление о личности хозяина. Однако Хитер сумела мысленно поместить Орра в окружающий интерьер – эдакая неприметно живущая тихая букашка, человек-нелюдимка. На столике в спальне даже обнаружился стакан с веточкой белого вереска. Воды в стакане оставалось всего на полпальца.
– Шерт-те жнает, где этот хмырь сшивается! – сварливо пробурчал управляющий и с опаской зыркнул на визитершу. – Думаете, слушилось шего? Нешастный случай, штоль? – Беззубый старик, облаченный в истрепанную кожанку времен его молодости, кулончик-Водолей на заскорузлой шее, растерянно потряхивал нечесаной гривой и вовсю благоухал марихуаной. И даже блеял под Дилана. Старые хиппи не сдаются, они живут вечно.
Хитер разглядывала старика благосклонно – густой дух травки напоминал ей собственное детство, запах родной матери. Наконец ответила:
– Может, перебрался в бунгало на побережье. Дело в том, что у Орра не все ладно, он проходит сейчас ДНД, госдиспансеризацию. И если не объявится в ближайшие дни, может хлебнуть лиха под завязку. Вы не подскажете, где находится его бунгало – или телефончик, если он там есть?
– Штоп мне лопнуть, ешли жнаю!
– А позвонить от вас можно?
– Жвоните, – пожал плечами управляющий.
Хитер, набрав номер приятеля из управления по охране парков и насаждений, попросила отыскать адреса всех тридцати четырех бунгало в Национальном заповеднике Сисло, которые были разыграны в лотерею. Аренс слонялся поблизости и, когда Хитер повесила трубку, хитро прищурившись, поинтересовался:
– Не иначе как кореша наверху, а?
– А то! – выкатив глаза и лихо присвистнув, отбрила Черная Вдова.
– Надеюшь, што откопаешь Жоржа. Этот шувак мне по нутру. Даже фармакарту швою давал ему, жапросто. – Завершив признание, старик хохотнул и тут же опасливо приумолк.
Пока Лелаш не удалилась, хипповый управляющий стоял с мрачным видом, подперев сутулым плечом обшарпанный косяк парадного – своеобразный тандем, некий симбиоз руин архитектурных и биологических, – и провожал гостью немигающим взглядом.
В центре, в бюро Герца, куда долго пришлось трястись на трамвае. Хитер арендовала паровой «форд» и сразу – с места в карьер. По шоссе 99. Она упивалась собою – Черная Вдова вышла наконец на тропу охоты. Почему бы и в самом деле ей не стать детективом и не отсиживать задницу в занюханной конторе по гражданским делам? Она ведь терпеть не может эту чертову юриспруденцию. Для подобной службы, кроме усидчивости, требуется напор и наглость, каких у нее и в помине нет. Увертливость, лукавство, застенчивость да хрупкий хитиновый покров – вот и вся ее защита и ее же оружие. Да еще злобный червячок, французская хвороба души, неутомимо гложущий изнутри.
Юркий паромобиль глотал милю за милей, и ввиду нынешнего отсутствия у Портленда предместий, заполонявших прежде все окрестности западных шоссе, город очень скоро остался далеко позади. За моровые восьмидесятые, когда в отдельных поселениях выживал один из двадцати, жизнь в предместьях заглохла окончательно. Многие мили до ближайших торговых точек, дефицит горючего, а все ранчо в округе, независимо от социального положения хозяев, дышат на ладан и разят ладаном. Ни еды тебе, ни подмоги. Стаи одичавших псов некогда популярных в Орегоне крупных пород – афганских борзых, восточноевропейских овчарок, огромных датских догов, – отощавших до невероятия, правят бал на полях, поросших лопухом да бурьяном. Пустые глазницы окон. Кому теперь дело до замены в них стекол? Уцелевшие давно рванули обратно в город, а предместья позднее выгорели дотла, как Москва после Бородина. То ли промысел Божий, то ли снова дело рук неуловимых поджигателей. Разбушевавшийся следом степной пожар, пожрав акр за акром поля и луга, лучшие в стране медоносы, добрался вскоре до угодьев Западного Кенсингтона и до имения Дубравы, безжалостно поглотив по пути знаменитый парк-аттракцион «Долина Аллейя».
Солнце уже кануло за горизонт, когда Лелаш проехала мост через Туалатин, блеснувший атласом меж крутых лесистых берегов. Дорога вильнула к югу, вскоре в левое окно машины тусклым молочным оком заглянула полнеющая луна. Ее любопытствующий взгляд через плечо почему-то встревожил Хитер. Играть с ней в гляделки, как случалось в романтической юности, не тянуло. Луна больше не была для людей ни символом Недосягаемого, как многие тысячелетия прежде, ни символом Покорения – результат успехов времен не столь давних.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74