его харчевня зимой служила как бы общей гостиной для всех жителей.
-- Одного могут объявить изгоем в Кархайде, другого -- в Оргорейне, --
сказал Эстравен.
-- Верно; а еще бывает, одного изгоняет родная семья, а другого --
король, что живет в Эренранге.
-- Король не может укоротить ничью тень, хотя, безусловно, может
попытаться это сделать, -- заметил Эстравен; повар, казалось, был
удовлетворен таким ответом. Если бы Эстравен был изгоем в родном княжестве,
его можно было бы подозревать в чем угодно, однако строгости королевских
указов были не столь существенны Что же касается меня, очевидно иностранца,
а стало быть, именно того, кто изгнан Оргорейном, то это, пожалуй, более
всего было в мою пользу.
Мы так и не назвали своих имен нашим гостеприимным хозяевам в
Куркурасте. Эстравен очень не хотел пользоваться чужим именем, а наши
подлинные имена, разумеется, обнародованы быть не могли. В конце концов, в
Кархайде считалось преступлением даже разговаривать с Эстравеном, не говоря
уже о том, чтобы предоставить ему пищу, кров и одежду, как это сделали
жители Куркураста. Даже здесь, в самом глухом уголке страны, было радио, так
что нельзя было бы сослаться на незнание. Указа о Высылке; лишь
действительное незнание того, кто же на самом деле был их гостем, несколько
оправдывало их действия в глазах закона. Столь уязвимое их положение очень
заботило и беспокоило Эстравена, а я не успел даже подумать об этом. На
третий вечер он явился ко мне, чтобы обсудить, как нам быть дальше.
Кархайдская деревня похожа на те, что расположены вблизи старинных
замков на Земле; здесь практически не существует отдельных хуторов. В
высоких, беспорядочно расположенных старинных домах самого Очага, в Торговом
Доме, в здании, где жил губернатор (в Куркурасте не было своего князя), или
в местном "клубе" каждый из пяти сотен жителей мог не только насладиться
уединением, но и стать настоящим затворником -- в любой из комнат, выходящих
в эти древние коридоры со стенами метровой толщины. Каждому из нас
предоставили по такой комнате на верхнем этаже Очага. Я сидел у небольшого
камина, в котором жарко горели вонючие торфяные брикеты -- торф добывали
поблизости, на Болотах Шенши, -- когда вошел Эстравен и сказал:
-- Мы скоро должны уходить отсюда, Дженри. Я помню, как он тогда стоял
в полутемной, освещенной пламенем камина комнате босиком и в одних свободных
меховых штанах, которые дал ему деревенский староста. У себя дома, в тепле
(это с их точки зрения у них в домах тепло!), многие кархайдцы предпочитают
ходить полуодетыми или почти совсем обнаженными. За время путешествия
Эстравен, прежде человек довольно-таки плотный, утратил всю округлость форм,
которая вообще свойственна физическому типу гетенианцев; теперь он стал
худым, изможденным, лицо его было покрыто шрамами -- следами укусов холода,
похожими на сильные ожоги. В беспокойных отблесках пламени он выглядел
загадочным, мрачным и по-прежнему неуловимым.
-- Куда же?
-- На юг, потом на запад, по всей вероятности. К границе. Наша первая
задача -- найти для тебя радиопередатчик, достаточно сильный, чтобы
связаться с твоим кораблем. Потом мне нужно или подыскать себе убежище, или
отправляться назад в Оргорейн, -- хотя бы на какое-то время, чтобы те, кто
помог нам здесь, избежали наказания.
-- Но как ты попадешь обратно в Оргорейн?
-- Так же, как и в первый раз, -- перейду через границу. Оргота против
меня ничего не имеет.
-- Где же мы можем найти передатчик?
-- Не ближе чем в Сассинотхе.
Я поморщился. Он ухмыльнулся.
-- А ближе ничего нет?
-- Это всего двести-- двести двадцать километров; мы ведь прошли куда
больше по бездорожью. Здесь везде есть хорошие дороги; люди нас всегда
приютят, а при возможности подвезут на автосанях.
Я уступил, однако был подавлен перспективой еще одного зимнего
путешествия, и отнюдь не по направлению к гавани, а, наоборот, к той
проклятой границе, где Эстравен вновь, вполне возможно, вынужден будет
отправиться в ссылку и оставит меня одного.
Я долго размышлял над этим и наконец сказал:
-- Кархайду будет поставлено одно непременное условие, прежде чем он
получит возможность вступить в Лигу Миров: Аргавену придется отменить указ о
твоем изгнании.
Он молча стоял, уставившись в огонь.
-- Я не шучу. -- Я специально повысил голос. -- Всему свой черед.
-- Спасибо, Дженри, -- проговорил Эстравен. Голос его, когда он говорил
так мягко и тихо, как сейчас, был очень похож на женский, чуть глуховатый и
неуверенный. Он с нежностью смотрел на меня, но так и не улыбнулся. -- Я
ведь и не ожидал когда-либо увидеть снова родной дом. Уже двадцать лет, как
я изгнан из Эстре, ты же знаешь. Так что никаких особых перемен в моей жизни
из-за отмены королевского указа не произойдет. Уж я сам о себе позабочусь, а
ты позаботься о себе и об Экумене. Это ты должен делать сам, один. Но что-то
рано мы заговорили о расставании. Попроси, чтобы твой корабль приземлился
немедленно. Когда это произойдет, я решу, как мне быть дальше.
Мы пробыли в Куркурасте еще два дня, наслаждаясь хорошей едой и
отдыхом, а также поджидая снегоуплотнитель, который вскоре должен был
прибыть сюда с юга и на обратном пути мог немного подвезти нас. Наши хозяева
все-таки заставили Эстравена рассказать, как мы с ним шли через Великие
Льды. Он рассказал эту историю так, как на то способен лишь человек,
выросший под влиянием устной фольклорной традиции;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111