Я лежал и чувствовал, что меня
рассматривают очень внимательно, однако не понимал, что именно они говорят.
Мне показалось только -- скорее по интонациям, -- что капитан судна сказал:
"Час Шестой еще не пробил" -- и потом сердито ответил кому-то: "Какое мне
дело до этого? Король сослал его, и я подчинюсь королевскому указу, но это
ведь тоже человек".
Итак, вопреки приказам, полученным по радио от людей Тайба с берега,
вопреки возражениям команды, опасавшейся наказания, этот офицер кусебенской
портовой охраны перевез меня через залив Чарисун целым и невредимым и
высадил в Оргорейне в порту Шелт. Не знаю, поступил ли он так,
руководствуясь собственным шифгретором, восстав против безжалостных слуг
Тайба, готовых убить безоружного, или просто из доброты. Это и неважно.
Нусутх. Как говорится, прекрасное необъяснимо.
Я впервые поднялся на ноги, когда увидел, как побережье Орготы
выплывает из утреннего тумана Потом я заставил себя как можно скорее пойти
прочь от корабля по приморским улочкам Шелта, но веко ре, видимо, снова
упал. А когда очнулся, то обнаружил, что нахожусь в общественном госпитале
Комменсалии чарисунского Округа номер четыре; в двадцать четвертой
Комменсалии Сеннетни. У меня были все возможности в этом удостовериться: эта
надпись на орготском языке имелась на спинке кровати, на подставке
настольной лампы, на металлической чашке, стоявшей на столике, на самом
столике, на одежде сиделки, на простынях и моей ночной рубашке. Вошел врач и
сказал:
-- Почему вы сопротивлялись дотхе?
-- Я не погружался в дотхе, -- изумился я. -- В меня просто стреляли из
акустического ружья.
-- Все симптомы указывают на то, что вы сопротивлялись релаксационной
фазе дотхе.
Он не допускал возражений, этот строгий врач, и в итоге заставил меня
признать, что я, возможно, все-таки использовал силу дотхе, чтобы преодолеть
парализующее воздействие акустического шока: ведь я греб как бешеный, даже
не отдавая себе отчета в том, что делаю; а потом, утром, во время фазы
танген, когда нужно соблюдать полный покой, я, оказавшись на
территории Орготы, решительно двинулся прочь от набережной и тем самым чуть
не убил себя. Когда я все это припомнил и, к его большому удовлетворению,
подтвердил первоначальный диагноз, он сообщил мне, что я смогу выйти из
больницы лишь через день-два, и переключился на следующего больного. Следом
за врачом явился Инспектор.
Следом за каждым человеком в Оргорейне непременно появляется Инспектор.
-- Имя?
Я не попросил его прежде назвать свое. Придется учиться жить, не
отбрасывая тени, как они это делают в Оргорейне, -- не обижаться самому и не
обижать без причины других. Но своей родовой фамилии я ему не назвал: никому
нет до нее дела.
-- Терем Харт? Это не орготское имя. Из какой вы Комменсалии?
-- Я из Кархайда.
-- Это государство не входит в число комменсалий Оргорейна. Покажите
мне ваши документы, разрешение на въезд и удостоверение личности.
А интересно, где мои документы?
Я, видно, достаточно долго провалялся на улице, прежде чем кто-то
подвез меня до госпиталя и сдал туда -- без документов, без денег, без
верхней одежды, босиком... Когда я узнал об этом, то, вместо того чтобы
рассердиться, только засмеялся: упав на дно колодца, не имеет смысла
гневаться. Смех мой Инспектора явно оскорбил.
-- Разве вы не понимаете, что явились без документов и без разрешения в
чужое государство? Как вы намереваетесь вернуться обратно в Кархайд?
-- В гробу.
-- Прекратите ваши неуместные шутки и отвечайте мне как официальному
лицу. Если вы не намерены возвращаться на родину, то здесь вас пошлют на
Добровольческую Ферму -- там самое место всяким подонкам и отщепенцам, а
также нарушителям государственной границы! Иного места в Оргорейне для
попрошаек и бунтовщиков нет. Лучше бы вам все-таки заявить о своем намерении
вернуться в Кархайд в течение трех дней, иначе я(
-- Из Кархайда я выписан навечно.
Врач, который как раз в этот момент кончил заниматься с моим соседом,
услышав мое имя, отвел Инспектора в сторонку и о чем-то некоторое время
шептался с ним. После чего Инспектор несколько скис и, вернувшись ко мне,
процедил сквозь зубы:
-- В таком случае, я полагаю, вам следует подать прошение о разрешении
на постоянное проживание в Великой Комменсалии Оргорейна и функционировании
в качестве одной из государственных единиц -- учитывая ваши прежние
способности и возможности.
-- Да, конечно, -- ответил я.
Шутить с этим типом мне абсолютно расхотелось, особенно когда он
произнес слово "постоянное" -- самое зубодробительное из всех его чудовищных
слов.;
Через пять дней, согласно моему заявлению, мне был предоставлен вид на
жительство: я стал "государственной единицей" города Мишнори (как и просил),
получил временное удостоверение личности и мог отправляться туда немедленно.
Мне пришлось бы здорово поголодать эти пять дней, если бы старый врач:, не
оставил меня в больнице. Ему доставляло удовольствие держать под своим
присмотром в палате премьер-министра Кархайда, и премьер-министр был ему,|
очень за это благодарен.
Я отработал проезд до Мишнори грузчиком на машинах со свежей рыбой,
идущих караваном из Шелта. Это было не очень продолжительное, но очень
"пахучее" путешествие, окончившееся на одном из огромных рынков Южного
Мишнори, где я вскоре подыскал себе и постоянную работу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111