Здесь же
правительству ведомо все, даже мысли граждан Конечно же, никому не следовало
бы обладать подобной властью над другими.
Шусгис и кое-кто еще открыто возят Дженли Аи по городу. Интересно,
догадывается ли он, что подобная открытость и вседозволенностъ призваны
скрыть от него самого то, что его как Посланника иного мира скрывают от
людей? Я порой спрашиваю своих напарников на фабрике, но они не знают ровным
счетом ничего и уверены, что я имею в виду какого-то помешанного из
последователей Йомеш. Итак, информации нет -- нет и интереса, а стало быть,
нет ничего что могло бы способствовать продвижению дела Аи или хотя бы
способно было защитить его самого.
К сожалению, он слишком похож на нас внешне. В Эренранге на него
частенько показывали на улице пальцем -- кое-что знали, кое-что слышали и,
уж во всяком случае, были уверены в том, что он действительно существует
Здесь, где присутствие Посланника держат в тайне, он открыто ходит по
улицам, оставаясь неузнанным. Они, конечно же, видят его таким, каким я и
сам когда-то впервые увидел его: очень высокий, сильный, очень темнокожий
молодой человек, у которого как раз наступает кеммер. В прошлом году я
изучил медицинские отчеты о нем. Его отличие от нас весьма глубоко. И отнюдь
не ограничивается внешними признаками Необходимо достаточно хорошо и близко
знать его, чтобы догадаться, что это инопланетянин.
Но тогда почему же они скрывают его? Почему ни один из Комменсалов не
напишет о нем в газету, не упомянет его в публичном выступлении или по
радио? Почему молчит даже Обсл? Боятся.
Мой король боялся Посланника; эти люди боятся друг друга.
По-моему, я единственный, кому Обсл доверяет, поскольку я иностранец.
Он даже получает удовольствие от общения со мной (как и я от общения с ним)
и несколько раз, отбросив шифгретор, искренне просил моего совета. Но когда
я почти вынуждаю его рассказать о Посланнике вслух, пробудить к нему
общественный интерес -- хотя бы в качестве защиты от фракционных интриг, --
он меня как будто не слышит
"Если бы вся Комменсалия обратила на Посланника внимание, Сарф никогда
не осмелился бы его тронуть, -- говорю я. -- Как и тебя, Обсл". Обсл только
вздыхает: "Да-да, но мы этого сделать не можем, Эстравен Что же нам,
выступать с проповедями на перекрестках, как верующим-фанатикам?"
"Ну хорошо, -- говорю я, -- но кто-то ведь может специально поговорить
с людьми, пустить нужные слухи; мне именно так и пришлось вести себя в
прошлом году в Эренранге. Нужно заставить людей задавать вопросы, те
вопросы, на которые у вас есть ответ: Посланник собственной персоной"
"Ах, если бы он посадил здесь этот свой проклятый корабль, нам было бы
что показать людям! Но в данный момент("
"Он не посадит корабль, пока не будет уверен, что вы действуете с
добрыми намерениями". "А с какими же! -- выкрикивает Обсл, раздуваясь как
огромный радиоприемник, как груда местных бюллетеней и научной периодики
(все это в руках Сарфа!) -- Ну что я могу? По-прежнему притворяться? Разве я
весь прошлый месяц не занимался его делами? Во имя веры! Он рассчитывает,
что мы поверим всему, что бы он нам ни говорил, а сам в ответ нам же и не
верит!" Обсл возмущен "А стоит ли ему верить вам?" -- говорю я. Обсл пыхтит
и не отвечает.
Он наиболее честен из всех остальных правительственных чиновников
Орготы, известных мне.
Одгетени Сузми Чтобы стать в Сарфе высокопоставленным лицом,
необходимо, как мне кажется, обладать определенным комплексом или, точнее,
комплексной формой глупости. Пример тому Гаум. Он видит во мне агента
Кархайда, пытающегося привести Оргорейн к колоссальной потере престижа,
убедив его граждан поверить в фокус с Посланником Экумены; он думает, что,
будучи премьер-министром, я тратил свое время именно на подготовку этой
мистификации. Клянусь Богом, у меня есть дела поинтереснее, чем бросать
вызов этому мерзавцу. Но даже этот, совершенно очевидный, факт он разглядеть
не способен. Теперь, когда Иегей практически от меня отрекся, Гаум полагает,
что меня можно подкупить, и явно намерен попытаться сделать это, действуя
своими собственными, весьма любопытными методами. Он либо следил за мной,
либо приставлял ко мне наблюдателей -- во всяком случае, я все время был у
него "под присмотром", -- так, им известно, что я, например, вступлю в
первую фазу кеммера на двенадцатый или тринадцатый день этого месяца -- в
день Постхе или Торменбод. Именно поэтому он, якобы случайно, и подвернулся
мне в самом расцвете собственного кеммера, явно стимулированного гормонами,
чтобы соблазнить меня Чисто случайная встреча на улице Пьенефен. "Харт! Я
вас целых полмесяца не видел! Где это вы прятались? Пойдемте выпьем кружечку
пива".
Он выбрал пивную рядом с одним из государственных Домов любви. Но
заказал не пиво, а "живую воду": явно не собирался терять время даром. После
первой рюмки он положил руку мне на ладонь и, приблизив свое лицо к моему,
страстно прошептал: "Ведь мы не случайно встретились сегодня: я ждал вас.
Молю, будьте моим кеммерингом!" -- и назвал меня моим домашним именем. Я не
отрезал ему язык только потому, что, с тех пор как покинул Эстре, не ношу с
собой ножа, и сообщил, что намерен в ссылке блюсти воздержание. Он продолжал
ворковать, что-то бормотать и цепляться за руки У него был женский тип
кеммера, и он очень быстро входил в полную фазу. Гаум в состоянии кеммера
особенно красив, и он очень рассчитывал на свою красоту и сексуальную
неотразимость, зная, по-моему, что, будучи ханддаратом, я вряд ли стану
принимать средства, снижающие половую активность, так что особенно
упорствовать не стану.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111