теплейшие спальные мешки из
меха пестри; эта удобная одежда, лыжи, сани, запас продовольствия -- все
самого лучшего качества, все легкое, прочное, долгоноское, дорогое. Если он
отправился пополнять наши продовольственные запасы, то на какие, интересно,
средства?
Он вернулся лишь к ночи следующего дня. Я несколько раз выходил из
палатки -- учился передвигаться на снегоступах и заодно набирался сил на
свежем воздухе, бродя по склонам заснеженной лощины. Я вполне прилично бегал
на лыжах, но снегоступами пользоваться почти не умел. Далеко уходить я не
осмеливался, опасаясь потерять собственный след; то были дикие края: горы,
изрезанные трещинами и расщелинами, круто поднимались сразу за палаткой,
загораживая восток, вершины их скрывались в облаках. У меня вполне хватило
времени обдумать, что я стану делать один в этом забытом Богом месте, если
Эстравен не вернется.
Он птицей слетел по склону погружающегося в сумерки холма --
потрясающий был лыжник! -- и остановился точно рядом со мной, грязный,
усталый, с тяжелой поклажей. За спиной у него был темно-коричневый мешок,
полный всяких свертков: прямо Дед Мороз, явившийся через дымоход под
Рождество, -- совсем как на старой нашей Земле. В бесчисленных свертках и
пакетах было зерно кадик, сушеные хлебные яблоки, чай и куски
твердого красного, похожего по вкусу на земной, сахара, который гетенианцы
добывают из одного клубневого растения.
-- Как вам удалось достать все это?
-- Украл, -- просто ответил мне бывший премьер-министр Кархайда, держа
руки над печкой, которую он, как ни странно, переключать пока не стал: он --
даже он! -- замерз. -- В Туруфе. Это довольно далеко отсюда.
Вот и все, что я узнал о его походе Он отнюдь не гордился своим
подвигом, но и с юмором к нему относиться не мог: воровство на планете Гетен
считается тяжким преступлением; действительно, худшим преступником может
оказаться разве что самоубийца.
-- Сначала используем вот это, -- показал он на мешок, пока я ставил на
печку котелок со снегом -- Это все лишняя тяжесть
Большая часть той пищи, которую он заготовил заранее, представляла
собой "сверхпитательные кубики" -- усиленную белками, дегидрированную и
сублимированную смесь различных высококалорийных продуктов В Оргорейне эти
кубики называют гиши-миши, мы тоже называли их так, хотя, разумеется, оба
разговаривали на кархайдском. У нас было достаточно гиши-миши, чтобы
продержаться дней шестьдесят при минимальном рационе: по фунту в день на
каждого. После того как Эстравен вымылся и поел, он в тот вечер долго сидел
у печки, составляя точный график использования имеющихся в нашем
распоряжении продуктов. Весов у нас не было, так что он отмерял продукты,
пользуясь коробкой из-под гиши-миши в качестве мерки Он, как и большинство
гетенианцев, прекрасно знал калорийность и питательную ценность каждого
продукта, а также свои собственные потребности в пище при различных погодных
условиях, а исходя из этого, сумел рассчитать и мои (как потом оказалось, с
большой точностью). Подобные знания имеют высочайшую жизненную ценность на
этой планете -- планете Зима.
Покончив наконец с графиком, он завернулся в спальник и тут же заснул.
Однако всю ночь я слышал, как даже во сне он все еще бормочет что-то про
фунты, дни, километры(
Нам при самой грубой прикидке предстоял путь более чем в тысячу
километров Первые полторы сотни -- на север или чуть восточнее, через леса и
отроги гряды Сембенсиен до самих Великих Льдов, того чудовищного ледяного
одеяла, что покрывает как бы двудольный Великий Континент планеты повсюду
севернее 450, а местами опускается даже до 350. Одним из таких спускающихся
к югу языков Ледника и был район Огненных Холмов, ближайших к нам горных
вершин массива Сембенсиен Это была наша первая цель. Оттуда, как справедливо
полагал Эстравен, мы сможем попасть на сам ледниковый щит, либо поднявшись
по ледовому языку, либо спустившись на щит со склона одной из гор Затем
пойдем туда уже непосредственно по поверхности Ледника прямо к востоку; идти
нам придется километров восемьсот. Там, где один из языков Ледника
изгибается к северу вблизи залива Гутен, мы спустимся вниз, повернем на юг,
и нам останется пройти последние восемьдесят-- сто километров по болотам
Шенши, которые зимой скрываются под шестиметровой толщей снега, до самой
границы Кархайда.
Маршрут целиком пролегал вдали от обитаемых или хоть сколько-нибудь
пригодных для обитания районов. Так что встреча с Инспекторами нам вообще не
грозила, и это, вне всякого сомнения, было особенно важно: у меня никаких
документов не было и в помине, а Эстравен сказал, что его документы просто
не выдержат еще одной подделки К тому же я, хоть и мог сойти за гетенианца,
все же при более внимательном рассмотрении явно от них отличался. Уже по
одной только этой причине путь, который предложил Эстравен, был выбран в
высшей степени удачно.
Во всех же остальных аспектах затея эта была абсолютно безумна.
Свое мнение, впрочем, я оставил при себе: я на самом деле считал, что
лучше умереть на пути к свободе, если уж придется выбирать, где умереть
лучше. Эстравен, однако, все же перебирал в уме различные варианты. На
следующий день, который мы целиком посвятили сборам и погрузке вещей на
сани, он вдруг спросил:
-- Если вы пошлете сигнал на Звездный Корабль, то когда он сможет
прибыть сюда?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111