– Да, – он посмотрел на нее. Он хотел спросить, что видела она, потому что не мог ни забыть этого, ни поверить собственным глазам. Но не мог заставить себя прямо заговорить об этом.
– Было бы глупо пытаться встретиться с НИМ лицом к лицу, – сказала она.
– Никакое это не мужество, просто глупость. – Она говорила тоненьким голосом. – Мне даже думать о НЕМ тошно.
Помолчав, с трудом выталкивая из горла слова, он сказал:
– А у НЕГО… глаза у НЕГО были?
– Глаза? – удивилась она. – Я не видела.
– Если ОНО слепое… ОНО вело себя как слепое. ОНО бежало как слепое.
– Возможно.
– Тогда еще можно попытаться… Если ОНО слепое.
– Попытаться! – насмешливо сказала она.
– Если бы не этот его проклятый крик!.. – с отчаянием сказал он.
– В этом-то и весь страх, – сказала она. – Я хочу сказать, что именно поэтому страх и чувствуешь – когда этот голос слышишь. Я один раз слышала его раньше, когда спала. Кажется, будто у тебя вот-вот мозги лопнут, кажется… Я не могу, Хью. Я ничем не могу тебе помочь. Если ОНО еще раз придет, я снова просто убегу. А может, и убежать-то не смогу.
«Может, и убежать-то не смогу». Эти слова засели в нем как заноза. Он вспоминал плоский камень в траве. Железные кольца, вделанные в него. Узлы сыромятных ремней, продетых в эти кольца. У Хью перехватило дыхание, пересохший рот заполнился холодной слюной.
– Что они велели сделать? – сказал он. – Они много чего сказали, чего ты не перевела. Они дали мне шпагу, они послали нас в горы, сюда, на этот луг…
– Лорд Горн ничего не говорил. Сарк велел дойти до плоского камня. Я полагаю, он имел в виду те скалы, у которых мы сидели.
– Нет, – сказал Хью, но объяснять ничего не стал.
– Мне кажется, они просто знали, что если мы доберемся сюда, то… тогда ОНО придет само… – Она помолчала, а потом очень тихо сказала: – Приманка.
Он не ответил.
– Я их любила, – сказала она. – Очень долго. Я думала…
– Они сделали то, что должны были сделать. А мы – мы не случайно пришли сюда.
– Мы пришли сюда в поисках спасения.
– Да, но мы пришли сюда. Мы сюда попали.
Теперь не ответила она.
Помолчав, он сказал:
– У меня такое чувство, будто мне следует быть здесь. Даже сейчас. Но ты-то уже сделала, что обещала. А теперь тебе надо уходить, возвращаться вниз, к проходу.
– Одной?
– Я бы все равно не смог тебя защитить, даже если бы пошел с тобой.
– Это не самое главное!
– Но здесь тебе оставаться просто опасно. Мне ты не нужна теперь. Если бы я был один, то смог бы… смог бы действовать более свободно.
– Я уже сказала, что ты за меня не отвечаешь.
– Не могу не отвечать. Двое людей, если они вместе, всегда хоть немного да отвечают друг за друга.
Она сидела молча, обхватив колени руками. А когда снова заговорила, в голосе ее уже не слышалось прежней настойчивости:
– Хью, а что именно ты сможешь сделать лучше в одиночку? Погибнуть?
– Не знаю, – сказал он.
Тогда она сказала:
– Нам бы надо чего-нибудь поесть, – и полезла под кусты рододендронов за своим тючком. Разложила пакеты с едой и сидела, глядя на них.
– Мой рюкзак остался там, у тех скал, – сказал он.
– Я не хочу туда возвращаться!
– Нет. И так достаточно.
– Что ж, этого нам вполне хватит дня на два. Если растянуть.
– Хватит.
Это не имело значения. Ничто не имело значения. Он был побежден. Он убежал, спрятался, он спасен и в безопасности и всегда будет в безопасности, но не на свободе.
– Пойдем, – сказал он. – Я не хочу есть.
– Куда пойдем?
– Вниз, к проходу. И выберемся отсюда.
Он встал на ноги. Она посмотрела на него снизу вверх. Лицо у нее было несчастное, нерешительное. Он снова укрепил перевязь, надел кожаную куртку. Мышцы болели, он чувствовал себя нездоровым и неуклюжим.
– Пошли, – повторил он.
Она скатала свой красный плащ, туго стянула его ремнем, не упаковав только маленький кусочек вяленой баранины, который зажала в зубах. Он двинулся вперед, вверх по крутому, густо заросшему лесом склону, по которому они тогда скатились, и наконец вышел на тропу, ведущую от Верхнего Перевала в лес. На тропе он свернул влево.
Громко шурша опавшими листьями и ломая сухие ветки ногами, Ирена догнала его и спросила:
– Куда ты идешь?
– К проходу. – Он уверенно показал налево. – Он там.
– Да, но эта тропа…
Он понял, что она имеет в виду, о чем не хочет говорить вслух: это была тропа, протоптанная белой тварью с ужасным голосом.
– Она ведет туда, куда надо. А когда тропа кончится, мы просто пойдем сами в нужном направлении до тех пор, пока не пересечем ту дорогу, что совпадает с осью, – Южную.
Она не спорила. И беспокоиться перестала, хотя все еще выглядела испуганной: не имело значения, как они пойдут и куда. Он двинулся вперед, она последовала за ним.
Тропа была довольно узкой, но отчетливой, и ее не пересекали другие тропки, которые могли бы сбить с толку. Оленьих следов видно не было. Тропа полого спускалась к югу, то и дело огибая выпуклости и провалы, похожие на мелкие мышцы в теле Горы. Деревья здесь росли тесно, тонкоствольные, высокие. Часто попадались нагромождения скал и выходы наверх светлой гранитной породы: изредка над тропой вздымался голым каменным лбом склон Горы – чистый камень, лишенный всякой растительности. В тех местах, где земля под деревьями была помягче, опавшую еловую хвою кто-то отгреб в сторону и собрал в кучи. Заметив это, Хью вспомнил о неуклюжих, толстых, бледных, морщинистых ногах или лапах, с трудом несших тяжелое туловище. ОНО бежало на задних лапах, как человек. Но было гораздо крупнее человека и бежало тяжело, но очень быстро. С трудом несло собственный вес и кричало, будто от боли. Хью был не в силах отогнать от себя этот образ, лишь однажды перед ним возникший.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65