Да
и верившие моему слову были поистине малочисленны. Может, напрасно дерзнул
я описать, сколь велики деяния твои? Но как мог я удержаться, Господи,
когда ты позволил мне увидеть бескрайние звездные поля свои? Мог ли я
молчать, увидев такое? Господи, не карай меня снова, позволь мне
восстановить хоть самый маленький телескоп. Я никому ничего не скажу,
никогда больше не обнародую свои труды, раз они оскорбляют твою святую
церковь. Я ни слова не произнесу об орбитах планет или природе звезд. Я
буду нем, Господи, дай мне лишь видеть их!
- Какого черта! Потише, мастер Гуннар. Я вас еще на полпути услыхал,
- раздался вдруг голос Борда, и астроном, открыв глаза, увидел свет его
фонаря. - На вас устроили настоящую охоту, теперь вы у нас колдун! Они
клянутся, что видели вас спящим в собственном доме, когда запирали двери
снаружи, но на пепелище костей ваших так и не нашли.
- Я действительно спал, - сказал Гуннар, прикрывая глаза. - Пришли
они, эти солдаты... Мне давно уже следовало послушаться вас. Я спустился в
подземный ход, ведущий в обсерваторию. Я его сделал для того, чтобы
холодными ночами быстрее можно было добраться до камина и отогреть пальцы
- они становились совершенно непослушными. - Он вытянул свои почерневшие,
покрытые волдырями пальцы и рассеянно посмотрел на них. - Потом их топот
послышался у меня над головой...
- Вот вам еще кое-какая еда. Что за черт! Вы что, так ничего и не
ели?
- А разве уже много времени прошло?
- Ночь и день. Сейчас снова ночь. Дождь идет. Послушайте, мастер
Гуннар, в моем доме сейчас живут двое - из этих черных ищеек. Слуги
Церкви, черт бы их побрал, и я еще должен оказывать им гостеприимство.
Ведь это мое поместье, они здесь у меня в гостях. Мне сейчас трудно к вам
приходить. А никого из своих людей я сюда посылать не хочу. Что, если эти
святые отцы спросят их: "Знаете, где колдун? Поклянетесь ли перед
Господом, что не знаете, где он?" Так вот пусть лучше и не знают. Я приду
- когда смогу. Как вам здесь, ничего? Еще немного потерпите? А там я вас
мигом отсюда вытащу и за границу переправлю - пусть только эти двое из
моего дома уберутся. И, пожалуйста, не говорите больше так громко, а то
они настырные и вездесущие, как мухи. Вполне и в эти старые штольни
заглянуть могут. Вам бы лучше подальше забраться. А я непременно вернусь.
Ну что ж, с богом. Счастливо оставаться, мастер Гуннар.
- С богом, граф. Счастливого вам пути.
Еще раз сверкнули перед ним голубые глаза Борда, на неровных сводах
шахты заплясали тени - это граф взял в руки фонарь и тронулся в путь.
Потом все исчезло во мраке: Борд, дойдя до поворота, погасил фонарь, и
Гуннар услышал, как он спотыкается и чертыхается, пробираясь к выходу.
Через несколько минут Гуннар зажег свечу и немного поел - сначала
черствого хлеба, потом отщипнул корочку горохового пудинга, запивая еду
водой из бутыли. На этот раз Борд принес еще три каравая хлеба, немного
солонины, еще две свечи и бурдюк с водой да еще толстый шерстяной плащ. От
холода Гуннар в общем-то не страдал. На нем была та самая куртка из
овчины, в которой он всегда работал холодными ночами в обсерватории, а то
и спал, когда, спотыкаясь, добирался на рассвете до постели и не было сил
раздеться. Это была очень теплая куртка, правда, немного обгоревшая на
рукавах - это когда он рылся на пепелище - и вся перепачканная сажей, но
по-прежнему родная, привычная, как собственная кожа. Он сидел, чувствуя ее
тепло, ел и глядел за пределы хрупкого желтого круга света, образованного
свечой, во тьму уходящего вдаль туннеля. В голове звучали слова Борда:
"Вам бы лучше забраться подальше". Поев, он увязал продовольствие в плащ,
взял узел в одну руку, в другую руку свечу и двинулся в путь, уходя по
боковой штольне куда-то вниз, в глубь земли.
Пройдя несколько сотен метров, он вышел к главному поперечному
штреку, от которого отходило множество боковых, коротких, ведущих в
довольно просторные пещеры. Он повернул налево и вскоре оказался в
обширном помещении, имевшем как бы три уровня. Верхний был расположен под
самым сводом, до которого оставалось всего метра полтора. Свод был хорошо
укреплен деревянными столбами и балками. В самом дальнем углу, за мощным
столбом кварцевой породы, оставленным рудокопами в качестве дополнительной
подпорки, он устроил новое логово: вытащил из узла трутницу, свечи,
продукты, воду и разложил все так, чтобы легко можно было найти в темноте,
а плащ расстелил на полу, прямо на осколках выработанной породы. Потом
потушил свечу, которая уже на четверть стала короче, и лег в полной
темноте.

Он уже три раза побывал в том, первом туннеле, но никаких следов
Борда там не обнаружил; тогда, вернувшись в свой лагерь, Гуннар стал
исследовать припасы. Имелось в наличии: два каравая хлеба, полбурдюка воды
и солонина, к которой он и не притрагивался, и еще четыре свечи. Он
предполагал, что последний раз Борд приходил дней шесть назад, впрочем, с
тем же успехом могло пройти и три дня, и восемь... Его томила жажда, но он
не осмеливался напиться вдоволь, поскольку воды оставалось мало, а
источника рядом не было.
И он решил искать воду.
Сначала он считал шаги. Через сто двадцать шагов, обнаружив, что
крепления сильно обветшали и почти не дрожат породу, кусками которой
проход наполовину засыпан, он вышел к вертикальному стволу шахты, где еще
сохранилась ветхая деревянная лестница.
1 2 3 4 5 6 7 8 9