кражи, грабежи в районе, в котором находилась их колония, по наводке отрядного. Местной милиции и в голову не приходило искать преступников среди осужденных. Сутулый сколотил солидный капитал к освобождению, в немалой степени обогатив и некоторых офицеров внутренних войск. Теперь, оставшись один, Диксон не очень торопился найти себе подельника, рассчитывая протянуть до освобождения – ему осталось восемь месяцев. Он прекрасно знал, что если схватят с поличным, офицеры вывернутся, а ему, вдобавок ко всему, припаяют еще срок за побег. Но сегодня Мирошниченко недвусмысленно намекнул, что если он и дальше будет тянуть кота за хвост, то его переведут к взрослым.
– Придется еще пару раз рискнуть, – думал Марат, лежа на своей койке нижнего яруса в углу барака. – А-а-а, будь, что будет, попробую этого новенького, – окончательно решил он, перевернулся на бок и закрыл глаза…
Алексей вернулся из карцера озлобленным, но не сломленным.
– Пусть лучше прибьют, но в шестерках ходить не собираюсь, – убеждал он сам себя.
Казаков, не реагируя на язвительные реплики осужденных, прошел к своему месту, взял полотенце с мылом и отправился умываться.
Холодная вода охлаждала пыл и снимала усталость. Он намылил голову и засунул ее под кран, от холода захватывало дух, но ему нравилось такое состояние. Алексей кряхтел и фыркал от удовольствия.
– Ты посмотри, как его разморило? – долетел до него голос Урюка.
– Крещение пошло на пользу, – поддержал кореша Тихоня, ехидно улыбаясь.
Алексей смахнул воду с лица и повернулся к досаждавшим ему подросткам.
– Что рана уже затянулась и можешь свободно сидеть? – съехидничал Урюк.
– А то повторим, в воспитательных целях, – добавил Тихоня.
– Если я вам позволю, – начинал заводиться Казаков.
Взаимный обмен уколами закончился и подростки уже приготовились к драке. Алексей отскочил к стене и встал в стойку, готовый к отражению нападающих. Он был безоружен, в то время, как в руке одного из противников блеснуло лезвие ножа.
Тихоня махнул ножом перед самым носом Алексея и тот еле-еле успел отклониться, наткнувшись на кулак Урюка. Алексей, не отвечая на удары, все-таки умудрился поймать руку Тихони с ножом и дернул ее на себя, переместившись в сторону. Тихоня врезался в стену и тут же получил удар локтем в переносицу. Казаков повернулся к Урюку, но к тому подоспел на помощь Сотник, который дежурил во время первого появления Алексея в бараке. Опять численное преимущество было на стороне противников, еще и Тихоня очухался, его недоброжелательный взгляд явно намекал новичку, чтоб тот на пощаду не рассчитывал. На Казакова набросились одновременно с трех сторон. Пинками и тычками свалили на пол и беспощадно избивали. Он, как мог, прикрывался, терпел, но и прощения не просил.
– Осадили, – раздался зычный голос Диксона на всю умывалку.
Марат на голову возвышался среди присутствующих и считался непререкаемым авторитетом не только в своем бараке, но и во всей зоне, поэтому расправу немедленно прекратили.
– Он же сам борзеет, – возразил было Урюк, но Диксон бросил на него такой выразительный взгляд, что разом отбил охоту пререкаться.
– Оставьте нас одних, – приказал Сайфутдинов осужденным и те беспрекословно покинули помещение. – Пошли со мной, – позвал он Алексея.
Тот попытался подняться, но не смог. Тогда Диксон помог ему встать на ноги, закинул правую руку побитого себе на плечи и отвел в каптерку. Выгнал оттуда ответственного и они остались вдвоем.
– Водку пьешь? – спросил он Казакова.
– Пробовал, – соврал новичок, желая казаться значительным.
Марат достал из тумбочки початую бутылку водки, граненые стаканы, нарезанную на тарелке колбасу, луковицу, хлеб и ножик. Почистил лук и разлил по полстакана водки.
– Ну, за знакомство? – авторитет поднял свой стакан. – Меня Диксоном зовут.
– Алексей, – ответил собеседник.
– Алексей значит, – сказал Марат, после того, как закусил. – А как дразнили в школе, на улице?
– Атаманом, – смутился новичок.
– А что? Неплохо, – задумался Сайфутдинов. – Характер – не подарок, статья за убийство, быть тебе Атаманом, – утвердил он кличку. – Закуривай, – выбросил Марат на стол пачку «Примы» и коробку спичек.
Казаков вспомнил, как он впервые закурил и нерешительно протянул руку за сигаретой.
– Не стесняйся, – по-своему понял его партнер и чиркнул спичкой.
Алексей глубоко затянулся и поперхнулся, затяжной кашель перекрыл дыхание и собутыльник похлопал его по спине, догадавшись, что новичок не курит.
– Отца за что замочил? – спросил Диксон и сам же предположил вариант ответа. – Мать обижал? – собутыльник утвердительно кивнул. – Ну и дурак, – сделал Марат вывод.
– Я так не считаю, – возразил Алексей. – Не я его, так он бы мать убил наверняка.
– Ты меня неправильно понял, – остановил Марат собеседника, разливая новую дозу. – То что заступился за мать – молодец, то что лишил жизни отца – твое личное дело, а вот то что срок за это получил – дурак. Ведь твой отец пьянствовал, дебоширил, подстерег бы его где-нибудь подальше от дома и столкнул в какую-нибудь канаву. Никто бы на тебя и не подумал, списали все на несчастный случай, а у матери остался бы помощник, – поучал Сайфутдинов. – Дела нужно с умом обстряпывать. Теперь же без твоего присмотра остались младшие братья, сестры, – закончил он свою речь.
– Откуда ты все знаешь: про сестру, брата? – удивился Казаков.
– Здесь большого ума не надо, треть зоны таких же, как ты – из неблагополучных семей, – просвятил Диксон.
– В общем-то ты прав. Только в тот момент я об этом не думал.
– А зря.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98