Когда дошло дело до танцев, единственный мужчина был на расхват, но он старался больше танцевать с Мариной.
Сорокалетний холостяк, высокий и стройный, доктор медицинских наук и далеко не последний человек в городе – главврач, он привык к вниманию со стороны женщин. Однако с Мариной было не просто.
Но Рощин был не из тех, кто отступает перед трудностями, и он усердно продолжал ухаживать за женщиной. Будучи человеком умным, он не мог не заметить, что отношение к нему со стороны Марины улучшается день ото дня. Сказалось и то, что Василек называл Дмитрия Сергеевича папой, и то, что Инна Валентиновна всецело была на его стороне.
Рощин во время танца притянул Марину себе, поцеловав при этом ее в мочку уха. Алкоголь уже вскружил голову, к тому же, она думала о чем-то своем, поэтому оставила без внимания дерзость Рощина. Дмитрий Сергеевич сначала испугался, что Марина оттолкнет его, но убедившись в обратном, осмелел и принялся целовать ее шею, подбородок и только когда прикоснулся желанных губ, женщина отстранила его.
– Товарищ Рощин, вам не кажется, что вы позволяете себе лишнее в отношениях с подчиненными? – кокетливо пошутила она.
– Мариночка! Неужели за столько лет совместной работы начальник не заслужил единственного поцелуя от самой красивой заведующей отделением, какую только встречал среди персонала? – ответил Рощин в той же манере, что и Марина.
Смуглова не собиралась обострять ситуацию тем более, с человеком, который устроил превосходный праздник в честь ее сына.
– Если начальник получит все поцелуи от женской половины медицинских работников, которые он, без сомнений заслужил, то его бедное сердце не выдержит. А потерю столь ценного руководителя не перенесут женские сердца, – улыбнулась Марина.
Рощин расхохотался:
– Выходит, ты заботишься о здоровье тружеников здравоохранения, – и он вновь засмеялся, привлекая к себе окружающих. – Ну лисица! Ну хитрющая!
– По какому поводу так веселимся? – Поинтересовалась Света, одарив подругу осуждающим взглядом. – Может, поделитесь с остальными?
Марина моментально спустилась на грешную землю, ей было неудобно перед Светланой. Она выскользнула из объятий хозяина квартиры, подошла к проигрывателю, выключила музыку и, бросив виноватый взгляд на Свету, пригласила гостей к столу.
Праздник удался на славу: гости засиделись допоздна и расходились нехотя. Марина собрала сына и предупредив Рощина, что за подарками зайдет в другой раз, намеревалась уйти вместе с матерью.
– Некрасиво поступаешь, дочка, – сказала Инна Валентиновна уже на пороге гостеприимной квартиры. – Я бы на твоем месте осталась и помогла Дмитрию Сергеевичу убрать со стола и перемыть посуду. Он ведь для нас старался.
– Не нужно, я сам все уберу, – возразил было Рощин. Но Марина, согласившись с матерью, вернулась.
– Вдвоем мы быстрее управимся. – И она сбросила босоножки.
Инна Валентиновна все же добилась своего: забрала с собой внука, оставив дочь наедине с главврачом. Они перенесли посуду на кухню и сложили раздвижной стол.
– В этом фартуке ты выглядишь прелестной хозяйкой, – сказал Дмитрий Сергеевич. Они вместе мыли посуду, и он залюбовался ее работой.
– Не напрашивайся на комплимент, все равно не дождешься, – предупредила Смуглова.
– Я и не напрашиваюсь. – В его голосе прозвучало столько грусти, что ей стало его жалко.
– Дмитрий Сергеевич, оглянись, посмотри вокруг и ты заметишь: сколько симпатичных и молоденьких женщин бросают на тебя неравнодушные взоры. У них нет детей и они кинутся в объятия по первому твоему зову, – попыталась она образумить уже далеко не молодого мужчину.
– Не нужны они мне, не лежит сердце ни к одной из них, – горько отозвался Рощин. – Только ты стоишь перед глазами, сна лишился.
Марина уже и сама была не рада, что завязали разговор на опасную тему.
– Забудь меня, я другого люблю, – прямо, но как можно мягче произнесла она.
– Кто этот счастливчик? Отец Василия?
– Да, он, – сухо ответила женщина.
– Но Инна Валентиновна сказала, что он бросил вас.
– Она не знает всех обстоятельств, – уклонилась Смуглова от разъяснений. – Я же матери все не рассказываю.
– Ты даже не вышла за него замуж, – не отставал Рощин.
– Мне бы не хотелось грубить, но это не твое дело.
– Извини! Но ты должна знать, что я люблю тебя, и двери моей квартиры всегда открыты для тебя и твоего сына.
В кухне надолго воцарилось молчание, каждый молча продолжал заниматься своим делом.
– Прости, если ненароком обидела тебя? – заговорила Марина первой.
– Чего уж! – махнул рукой Дмитрий Сергеевич. – Все понимаю. Он надеялся, что, оставшись с Мариной вдвоем, ему удастся вызвать ее на откровенность, но она, наоборот, отгородилась от него глухой стеной, стоило только затронуть тему об отце Василия. Больше Рощин не возвращался к злополучной теме и не задерживал Марину. Он решил последний раз проводить ее домой и постараться забыть. Несколько дней он избегал на работе встреч со Смугловой, а потом вообще куда-то исчез. До Марины дошли слухи, что главврач в отпуске. Но хуже всего было то, что по нему скучал Василий и даже плакал.
– Почему не приходит папа? – пищал он тоненьким, детским голоском. – К папе хочу!
– Между собой разобраться не могут, а страдает ребенок, – зудела Инна Валентиновна, считая, что во всем виновата ее дочь. – Так недолго и травмировать у малыша психику. Душевные раны, между прочим, неизлечимы.
В конце концов Марина не выдержала и отправилась к Дмитрию Сергеевичу домой. Но его дома не оказалось. Тогда она написала записку, в которой просила навестить их и вставила ее в проем между дверью и косяком.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98