Говорил он чисто и был настроен более благодушно, чем обычно.
– Ты знаешь, в чем беда нашего шкипера? – начал он.
– Перебор джина?
– Да, но главная беда не в этом. Беда в том, что джин быстро сбивает его с копыт. Пьян в стельку. – Его зубы блеснули в темноте.
– Я бы и сам с удовольствием надрался.
– Там в каюте есть еще бренди. Сходи принеси.
– С удовольствием.
– Не забудь стаканы с умывальника.
Гутар был из тех, кому всегда кто-нибудь должен подавать и прислуживать.
Когда я вернулся, он стоял у перил и смотрел на волны, бегущие от судна.
Он вылил в стаканы содержимое бутылки и швырнул ее за борт.
– Твое здоровье, – сказал он.
– Будь здоров.
Я снова уселся, и мне очень хотелось, чтобы он убрался. Не было желания ни говорить, ни думать, только бы не кончалось бренди. Он снова сел в кресло рядом со мной, растянулся и положил ноги на нижнюю планку палубных перил.
– Ты думаешь остаться в Порт-Саиде? – спросил он.
– Не дольше, чем необходимо.
– А куда потом?
– Возможно, на Кипр.
– Зачем?
– Неплохое место.
– А ты не боишься, что тебя выдадут? Они там с греками как родные.
– Сомневаюсь, что греки захотят с этим возиться. – Тем не менее эта сторона жизни Кипра не приходила мне в голову. Мне еще больше захотелось, чтобы его унесли черти.
– Я бы не рискнул. К тому же, что ты собираешься делать на Кипре?
На такой вопрос у меня не было ответа. Я что-то невнятно пробормотал.
– Ты знаешь это место, Лоренсу-Маркиш, куда идет судно? – спросил он. – Бывал там?
– Нет, не бывал.
– Мне о нем рассказывал шкипер. Это в португальском Мозамбике. Там пока еще страна для белых людей, без глупостей. Они в тех краях знают, как обращаться с макаками.
Макаки – порода обезьян, но для таких, как Гутар, это слово означает «негр», «черномазый». Меня в школе в Англии, бывало, обзывали черномазым, потому что я родился в Египте. Поскольку я вовсе не темнокожий, это меня не очень задевало. Но все же задевало. У Гутара была отвратительная способность напоминать мне о вещах, которые мне хотелось бы забыть. Я не ответил.
– Девяносто девять процентов макак, – продолжал он, – один процент белых. Но зато этот один процент кое-чего стоит. Шкипер думает, что я смог бы получить визу у португальского консула в Порт-Саиде.
Это меня ошарашило.
– Ты собираешься туда податься?
– Я об этом думаю.
– Но туда ведь сколько добираться!
– Всего семнадцать суток или около того. Шкипер говорит, что, если я подпишу контракт с ним в качестве помощника эконома, он доставит меня туда за сто двадцать пять долларов.
– Но что ты там будешь делать?
– Что-нибудь подыщу. Я знаю, как обращаться с макаками. Мне дело найдется.
– А как же язык? Ты знаешь португальский?
– Немножко знаю испанский. Мне недолго выучить. Кроме того, он говорит, там разговаривают на всех понемножку. У них есть еще один большой город, Бейра. Порт, обслуживающий Родезию. Держу пари, там многие говорят по-английски. Ты там будешь на месте.
– Я?
– А чего тебе терять?
Я попытался представить себе, что могу потерять, кроме жизни и свободы.
– У меня жена, – сказал я наконец. Он ухмыльнулся еще шире.
– Я видел ее фото. Очень ничего. Ты рассчитывал, она приедет к тебе на Кипр?
Я ни на что не рассчитывал. По правде, я не очень-то думал о Ники. Во всяком случае, у меня не было никаких иллюзий на ее счет. Когда она вернется и не найдет меня, то не станет долго горевать. Кто-нибудь займет мое место.
– Почему он хочет, чтобы ты записался помощником эконома? – спросил я.
– Чтобы не платить пассажирскую пошлину за прохождение по каналу. Может, он и тебя запишет помощником эконома. Хочешь, я спрошу? Я ему понравился.
– И когда ты должен решать?
– Завтра, до прихода в порт. Но я уже почти что решил. Хватит с меня хейеков. Чужой хлеб горек. Мне нужно что-то свое. Может, это будет в Мозамбике, может, нет. Но под лежачий камень вода не течет.
Он рыгнул и заглотал остатки бренди. Теперь он был гораздо пьяней. Бренди после джина начинало забирать. Он швырнул стакан мне на колени и поднялся. Качнувшись пару раз, он сделал усилие, выпрямился и пошел вниз.
На следующее утро я записался вторым помощником эконома и отдал капитану Ван Буннену сто двадцать пять из моих двухсот долларов.
Расставаться с деньгами было чертовски обидно, но, похоже, другого выхода не оставалось. Мне казалось, что я покупаю несколько дней, в течение которых смогу не думать.

Глава II

В Порт-Саиде я провел на берегу меньше трех часов – ровно столько, сколько потребовалось, чтобы получить визу в португальском консульстве и купить самое необходимое. Когда мы вышли из консульства, Гутар куда-то исчез, наверное, в поисках борделя, а я вернулся на судно. Мне не хотелось лишний раз искушать судьбу. Вступив на борт корабля, я вздохнул с облегчением.
На следующий день рано утром «Волвертем» присоединился к каравану судов, направлявшемуся на юг по Суэцкому каналу. Остановка в Суэце была короткой, и я не сходил на берег. Вскоре мы опять были в пути, взяв курс через Суэцкий залив к Красному морю.
«Анальное отверстие мира» – так, бывало, называл мой отец Красное море. Он проходил по нему на военном транспорте летом, и двое солдат, служивших в Индии и привычных к жаре и влажности, скончались от теплового удара. Он рассказывал мне, что людям престарелым и страдающим сердечными болезнями опасно проплывать летом по Красному морю, даже на больших комфортабельных лайнерах. Теперь-то, конечно, на таких лайнерах работает кондиционер.
«Волвертем», однако, не был лайнером, и на нем не было кондиционеров, к тому же у него была неисправна вентиляция.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62