— Не считай меня за дурака. Ты кажешься вполне разумным человеком, который понимает, когда следует нанести удар, а когда лучше сматывать удочки. Полиции уже известно, где ты скрываешься. Они знают все о твоем прошлом, воскрешении из мертвых и твоих планах относительно мальчика. Они могут появиться здесь в любую минуту. Если ты попытаешься сбежать сейчас, то у тебя еще будет шанс спасти свою жизнь.
Если бы разум Барта не был задурманен наркотиками, он непременно отреагировал бы на слова Дэвида. К сожалению, реакцию Барта невозможно было предсказать.
Барт вскинул ружье.
Глаза Дэвида расширились не столько от страха, сколько от удивления: видимо, ему никогда не приходило в голову, что человек может иметь глупость совершить убийство на глазах у двух свидетелей.
Меня уже ничто не удивляло. В своей короткой речи Дэвид поставил под сомнение способности Барта, его репутацию героя-любовника и блестящего стратега. А ведь он так гордился собой.
Увидев, как палец Барта медленно опускается на курок, я резко ударила по прикладу. Вылетевшая пуля благополучно ушла в землю под нашими ногами. У меня заложило уши от оглушительного выстрела, и я отлетела на землю, так как отдача была слишком сильной для моего измученного тела.
Открыв наконец глаза, я увидела, что Барт вскочил на ноги и стоит, сжимая в руках ружье. Поодаль Альберто пытается удержать в своих медвежьих объятиях рвущегося ко мне Дэвида.
Неожиданно все трое замерли, глядя на лестницу, ведущую в дом.
Там, наверху, стояла Франческа и держала в руках фонарь, освещавший ее бледное лицо, которое словно светилось во мраке, окружавшем нас. Выступающие из темноты широкие края ее халата, наглухо застегнутого, и длинные рукава делали ее похожей на героиню мрачной драмы. За ее спиной стояла верная Эмилия, словно дуэнья, которая с собачьей преданностью смотрит на свою хозяйку в ожидании приказаний.
Первым пришел в себя Барт.
— Возвращайся внутрь, Франческа, — сказал он. Он говорил по-английски, то ли этот язык уже стал для него родным, то ли он хотел дать мне понять, что он все еще хозяин положения.
— Ты потерял рассудок, — ответила она тоже на английском. — Не важно, в чем она виновата перед тобой, ты не имеешь права рисковать жизнью собственного ребенка.
— Как я могу быть уверен, что это мой ребенок? Кто знает, как давно она трахается со своим уродом? И он не единственный у нее.
— Ты одержимый, — холодно отозвалась Франческа.
Не успела она договорить, как Эмилия неожиданно сделала несколько шагов вперед и быстро затараторила по-итальянски. Я не поняла ни одного слова из ее шипящей злобной речи, зато Барт понял все. На его губах заиграла мерзкая улыбка.
— Ну что ж, моя дорогая. Кто бы мог подумать. Эмилия уверяет, что ты вовсе не беременна, моя честная маленькая женушка, что на это скажешь?
— Боже мой, да какая разница? — нетерпеливо воскликнула я.
Франческа внимательно смотрела на меня.
— Это правда? — Голос ее был непривычно растерянным.
— Как видишь, кое для кого это очень важно, — ехидно ответил Барт. — Ты ведь не предполагала, что Франческа терпела тебя здесь ради твоих прекрасных глаз, не так ли? Она просто...
— Ты хочешь сказать, что она будет спокойно стоять и смотреть, как ты хладнокровно убиваешь двух беззащитных людей? Что она согласится стать свидетельницей двух убийств? Интересно, как ты ей объяснил причину моего бегства отсюда вместе с Питом этой ночью? Вряд ли ей известно, что ты собирался разделаться с мальчиком, что ты хотел...
Он бросился ко мне. Я ожидала удара и попыталась уклониться, но он резко схватил меня и поставил перед собой. Его рука крепко зажимала мой рот, он сдавил мое горло так, что я не могла пошевелиться от боли. Дэвид, который все еще был стиснут в объятиях Альберто, откинул голову и со всей силы врезал Альберто по подбородку. Тот негромко вскрикнул от неожиданности и боли и, отпустив Дэвида, схватился обеими руками за разбитый в кровь нос. Дэвид медленно направился в нашу сторону.
— Стой, где стоишь, мерзавец, — сказал Барт. — Я сверну ей шею, если ты сделаешь хоть шаг.
Франческа неподвижно стояла, словно равнодушный зритель.
— Советую тебе вернуться в дом, — снова обратился к ней Барт. — Я сам разберусь здесь. Это мое законное право, право супруга.
Она не двигалась. Постепенно его голос смягчился, в нем послышались просительные нотки.
— Она все время врала тебе, неужели ты не понимаешь? Ты что, веришь этой лгунье, которую едва знаешь? Ты не хочешь верить мне?
Барт знал, что он победит. Он торжествовал. Его рука сильнее сжала мне горло, я уже не могла дышать. Перед глазами у меня начали расплываться очертания предметов, замелькали разноцветные круги.
Франческа резко выпрямилась. Она произнесла несколько слов негромко, но так внятно и четко, что даже я сквозь туман и звон в ушах услышала ее.
— Альберто. Ружье. Забери его. Принеси и отдай мне.
Альберто вытянулся в струну, он отнял руки от своего кровоточащего носа и преданно посмотрел на графиню. Раздался крик Эмилии — это был единственный всплеск эмоций в безмолвной сцене, но и она тут же умолкла. Альберто направился к Барту.
Видимо, Барт никак не ожидал такого поворота событий. Он что-то закричал по-итальянски, обращаясь к Альберто. Его голос напоминал визг. Альберто надвигался, Барт медленно отступал. Я была теперь ему совершенно не нужна: он небрежно отшвырнул меня, нисколько не заботясь о том, куда я упаду, ему было просто необходимо освободить себе руки. Я вновь растянулась на гравии. Я даже не почувствовала боли, я была измучена морально и физически.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112