Посмотрев, как Карен шарит по сумочке, она выхватила ее у Карен и, найдя ключи, швырнула в машину.
Карен, повинуясь указаниям Шрив, села на место рядом с водителем. У нее кружилась голова, но она понимала, что у нее будет всего одно мгновение, когда Шрив захлопнет дверцу и станет обходить машину, чтобы сесть за руль. В сумочке лежали еще одни ключи от машины. Карен всегда носила две связки на тот случай, если запрет одну в салоне.
Это была отчаянная, почти безнадежная попытка, но она должна была ее предпринять. Существовала очень небольшая вероятность того, что Черил не выбросила платье в мусор, она могла все же попытаться его использовать. Но если она уже выбросила платье, то оно пропало: сегодня утром контейнер с отходами за неделю забрали на свалку.
Кроме того, Карен не верила заверениям Шрив, что та ее отпустит, не причинив вреда. Почему бы опытному убийце не покончить и с четвертой жертвой? И в этом случае объяснение напрашивалось само собой.
Самоубийство в состоянии депрессии, последовавшее за крушением замужества, с помощью револьвера ее дяди, который, — насколько всем известно, не покидал дома. Скажут, что Карен подстроила ложный звонок, чтобы выманить Черил из дома, как она подстроила большинство происшествий, случившихся с ней, или же выдумала их — еще одно свидетельство умственного и эмоционального срыва. Черил в это не поверит, но все остальные поверят. Даже Тони. Он постоянно настаивал на том, что нет связи между безобидными ночными визитами и зловещими происшествиями. А Марк...
Карен не смела думать о Марке. Шрив должна была иметь сообщника. Она не могла сделать все одна...
Карен обдумала все это, пока шла к машине, ища в сумочке ключи, стараясь как можно дольше тянуть время. Но едва она села в машину и протянула руку к защелке, блокирующей все двери машины, как Шрив, подняв револьвер, опустила его рукоятку ей на висок. Карен почувствовала, что ударилась головой о приборную доску, и потеряла сознание.
* * *
Карен недолго провела в состоянии полной бессознательности, но туманное пробуждение, последовавшее за этим, вряд ли можно было назвать сознанием. Это была следовавшая как в кошмарном сне смена отдельных несвязных воспоминаний, разделенных долгими промежутками пелены мрака. Один или два раза Карен пробовала выпрямиться на сиденье, но чувствовала, как чья-то рука снова толкала ее в угол, Движение автомобиля было неровным, то спокойным, то дергаными рывками и быстрыми остановками. В это время суток на мосту все время пробки. Эта фраза всплыла в ее затуманенном мозгу, и тело попыталось откликнуться на предлагаемые возможности, но тут что-то снова толкнуло Карен, так сильно, что ее ушибленный висок ударился о стекло двери, и она опять потеряла ощущение реальности.
Худшим был тот момент, когда она услышала голоса или решила, что услышала; она так и не узнала, произошло ли это на самом деле. Низкий мужской голос: «Ваша подружка выглядит неважно, мэм». И спокойный ответ Шрив: «Боюсь, она слегка перепила, господин полицейский. Я не могла позволить ей вести машину в таком состоянии». Затем что-то о больнице — и смешок Шрив. «С ней все будет в порядке, как только я отвезу ее домой и уложу в постель». Снова рука, зажимающая Карен рот и с силой удерживающая ее на месте. «Ну же, дорогая, не пачкай салон. Сейчас уже будем дома. Господин полицейский, если не возражаете...»
Карен не помнила, чтобы ее рвало, но, когда она наконец очнулась, у нее во рту был тошнотворный привкус, а голова гудела, как тамтам. Шрив хлестала ее по лицу, уверенно и ритмично.
— Хватит, — выдавила Карен, из последних сил поднимая руку, чтобы защитить лицо.
— Тогда садись и слушай. Тебе придется самой пройти несколько футов. Будь я проклята, если понесу тебя.
Вытащив Карен из машины, она положила ее обмякшую руку себе на плечо. Сырой холод ударил Карен по щекам.
— Дождь идет, — пробормотала она.
— Льет, можно сказать. Мерзкая погода для тех, кто за рулем. Надеюсь, твоя подружка получает массу удовольствия, катаясь по сельским дорогам.
Справившись с воротами, они пошли по дорожке. Неровные камни были скользкими от дождя; самшитовые заросли по обеим сторонам блестели словно навощенные. Карен поскользнулась. Не сумев удержать равновесие, она неуклюже упала на четвереньки. Волосы у нее уже стали совершенно мокрые, но холодная вода, льющаяся на больную голову, смыла часть паутины внутри. Если бы она могла постоять так, нагнув голову, хотя бы несколько минут, к ней вернулась бы способность думать. Есть еще один, последний шанс, когда Шрив будет открывать тугой замок и все ее внимание будет поглощено этим... И Александр. Милый дорогой Александр. Как могла Карен осуждать его замечательную привычку кусать всех входящих в дом? Пожалуйста, Александр, сделай свое дело.
Шрив не дала ей этих нескольких минут. Рывком подняв Карен на ноги, она толкнула ее к дому.
— Возьми ключи. Отопри дверь.
Карен выронила ключи. Револьвер больно ткнул ее в бок.
— Подними их. И больше так не делай.
Шрив не потребовалось подкреплять свою угрозу. В пелене проливного дождя, за зарослями кустарника можно сделать все что заблагорассудится, и это останется незамеченным с улицы и из окон соседних домов. Пропала еще одна возможность. Если бы только Александр...
Но когда Карен открыла дверь, пса нигде не было видно. Как, впрочем, и кого бы то ни было еще. Карен снова упала, поскользнувшись промокшими туфлями на гладком полированном полу прихожей. Шрив затолкнула ее внутрь. Хлопнула дверь, в замке повернулся ключ, щелкнул засов. Вспыхнувшая над головой люстра оказалась такой яркой, что пол стал словно исчерчен тенями:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109