Вертер кивнул.
– Понятно, продолжайте.
– Значит, диспетчеры видели, как президентский самолет вылетел из Сан-Франциско. Никакой другой самолет в это время взлететь не мог, потому что зона аэропорта была полностью закрыта и оставалась закрытой до того момента, как президентский самолет подлетел к Денверу…
– Где он был внезапно сбит, – вмешался Вертер. – Это они тоже видели?
Безвинк резко кивнул.
– Они заметили, как внезапно появился реактивный истребитель…
– Как это могло произойти? – оборвал его Вертер. – Как он мог внезапно появиться? Откуда он, черт побери, взялся?
– Наверное, он летел на небольшой высоте с выключенным ответчиком, – сказал Безвинк. – Ниже зоны радарного слежения. Потом резко набрал высоту и одновременно включил ответчик. Эффект был такой, как будто он внезапно появился на экране – новая отметка и неопознанный ответчик. Он зашел президентскому самолету прямо в хвост и сбил его. На экране даже был виден след ракеты.
– Но после того как президентский самолет был сбит, он перестал быть президентским самолетом. Вы это мне пытаетесь втолковать?
– Так утверждает полковник Линдгрен, – сказал Безвинк, – и я не вижу причин не доверять ему. Ведь он находится прямо на месте катастрофы.
– Правильно, – согласился Вертер. – Значит, самолет вылетел из Сан-Франциско как борт № 1, а разбился как другой самолет. Я хочу знать, как это могло произойти. – Вертер обвел глазами присутствующих, но никто не попытался ответить ему. – Что-нибудь еще мы знаем? Вообще хоть что-нибудь?
– После взлета самолет должен был поддерживать связь со всеми диспетчерскими пунктами, и при входе и выходе из каждой зоны он должен был связываться с каждым центром, – сказал Мельник.
– Это так? – спросил Вертер у Безвинка. Тот кивнул.
– Ну хорошо. Значит, он взлетел на виду у всех, и с того момента, как поднялся в воздух, находился под постоянным радарным слежением и все время поддерживал радиосвязь.
– Не совсем так, – возразил Мельник. – Радиосвязь не была постоянной, он просто связывался с диспетчерскими при входе и выходе из зон, но радарное слежение было постоянным.
– И он исчез прямо на наших глазах. Мельник кивнул.
– Он просто превратился в другой самолет, в этом все дело.
– Отлично. Просто великолепно. – Вертер прикрыл глаза, потом снова открыл их и посмотрел на Мельника. – Когда я был маленьким мальчиком, то верил в волшебство и прочую чепуху. Я действительно верил в это, но теперь я уже больше не верю. Есть много хороших вещей, в которые я верил раньше, но уже не верю теперь, и среди них как раз волшебство. – Вертер обвел взглядом кабинет. – Что мы еще знаем? Должно быть что-нибудь еще.
– Есть еще одна вещь, – сказал Мельник. – Вы же тоже говорили с ним по радио. Помните?
– Да, – тихо ответил Вертер. – И, похоже, там что-то было не так.
– Верно. Он говорил с техасским акцентом…
– Потому что именно так и должен был говорить Линдгрен. Но только это был не Линдгрен. – Вертер повернулся к Безвинку. – Разыщите мне имена диспетчеров центра управления полетами Сан-Франциско и вообще всех, кто во время полета говорил по радио с президентским самолетом. Нет, подождите минутку, лучше сами прямо сейчас свяжитесь с ними по телефону. Меня не интересует, сколько сейчас времени и где они находятся. Выясните у каждого из них, говорил ли пилот президентского самолета с техасским акцентом.
Безвинк поднялся и вышел из кабинета. Вертер тихо сидел за столом, ожидая, что кто-нибудь выдвинет новую идею, но все молчали.
– Получается, что кто-то подменил президентский самолет, – сказал Вертер.
– А это значит, что президент жив, – с надеждой воскликнул один из агентов.
Вертер медленно наклонил голову.
– Это значит, что они захватили президента, а это еще хуже.
Совещание закончилось в четыре часа утра, агенты вышли из кабинета Вертера и разошлись по коридорам. Чарльз Уэстон уже почти дошел до небольшого спального помещения, потом вдруг остановился и пошел назад. Он уже дошел до кабинета Вертера, но в последнюю минуту изменил решение и прошел мимо. Потом снова остановился.
Уэстон был молодым человеком, прослужившим в ФБР всего год. Он закончил юридический факультет и перед самым его окончанием вместе с родителями решил, что станет адвокатом в какой-нибудь фирме, налоговом управлении или в страховой компании и будет спокойно зарабатывать деньги. И вдруг, к великому удивлению родителей, он поступил на службу в ФБР, потому что его привлекали приключения. Еще юношей он думал стать полицейским, вместо того чтобы поступать в колледж. Получив после окончания колледжа степень бакалавра, он поначалу хотел пойти служить в армию, но не сделал этого. И вот год назад, ничего не говоря родителям, Чарльз прошел тестирование в ФБР, и, когда его приняли, он окунулся в мир загадок, интриг и приключений.
Во всяком случае так тогда он думал, а на деле оказалось, что этот шаг совсем не изменил его жизнь. Он остался тем же маленьким человеком, каким и был всегда, а ФБР оказалось совсем не той организацией, которую он видел в своих мечтах. Чарльз обнаружил, что ему приходится выполнять ту же самую бумажную работу, какую ему пришлось бы выполнять, поступив в качестве новичка в крупную юридическую фирму. Правда, на теперешней работе жалование у него было значительно выше.
Во время совещания он уже было собрался высказать свою мысль, но мистер Вертер был в таком плохом настроении, что Чарльз решил дождаться окончания совещания и поговорить с ним наедине. Когда совещание наконец закончилось, он стоял в сторонке, приводя в порядок свои бумаги и ожидая, пока все выйдут из кабинета, но один человек, этот израильтянин, все же остался в кабинете.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161