Не успел он положить бумажник обратно в карман, как Мара поймала его руку.— Деньги можешь отдать моему другу, — сказала она и кивнула в сторону худосочного мужика, без улыбки глядевшего на Гвидо.Брунетти растерянно огляделся по сторонам, будто ища кого-нибудь, кто объяснил бы ему, что здесь происходит. Но такого человека не нашлось. Он достал пятидесятитысячную купюру и бросил ее на стойку, не глядя на дистрофика, который в свою очередь не снизошел до того, чтобы взглянуть на деньги. С видом человека, пытающегося спасти остатки гордости, Брунетти схватил женщину за руку и потащил ее к выходу. Она задержалась всего на секунду, чтобы прихватить жакетик под леопарда, и тут же выскочила на улицу вслед за Брунетти, который яростно хлопнул за собой дверью.Мара свернула налево и пошла вперед, обогнав Брунетти. Она быстро перебирала ногами, но узкая юбка и туфли на высоком каблуке все-таки сковывали ее движения, так что Брунетти поспевал за ней без труда. На первом повороте она снова свернула налево, прошла чуть дальше и остановилась напротив четвертой двери. Ключ был у нее уже наготове. Она открыла дверь и вошла, даже не обернувшись на Брунетти, а тот задержался на пороге ровно настолько, чтобы увидеть, как на узкую улочку сворачивает машина. Он увидел, как дважды моргнули фары автомобиля, и только тогда вошел в дом.Они поднялись на второй этане, женщина отперла дверь справа и прошла в помещение, по-прежнему не оборачиваясь. Брунетти последовал за ней. В комнате стояла низенькая тахта под ярким полосатым покрывалом, стол и два стула. Единственное окно было закрыто и занавешено. Она включила свет — тусклую лампочку на коротеньком шнуре без абажураСтоя спиной к нему, Мара сняла жакет и аккуратно повесила его на спинку стула. Она села на краешек кровати, наклонилась и стала расшнуровывать ботинки. Брунетти расслышал, как она облегченно вздохнула, когда наконец избавилась от них. Как и прежде, не глядя на него, она встала, расстегнула юбку, сняла ее и осторожно повесила поверх жакета. Нижнего белья на ней не было. Она села на тахту, потом легла, так и не удостоив его ни единым взглядом.— Если хочешь лапать за грудь, придется доплатить, — проговорила она и повернулась на бок, чтобы поправить покрывало, задравшееся под самым плечом.Брунетти пересек комнату и уселся на второй стул, не тот, на котором лежала ее одежда.— Откуда ты приехала, Мара? — спросил он на чистом итальянском, словно и не говорил весь вечер на венецианском диалекте.Она взглянула на него, удивленная то ли вопросом, то ли спокойным тоном, которым он был задан.— Послушай, синьор Сантехник, — произнесла она скорее устало, чем сердито, — ты сюда не болтать пришел, и я тоже, так что давай сделаем это по-быстрому, и я вернусь обратно, работать, идет?Она легла на спину и развела ноги. Брунетти отвернулся.— Откуда ты приехала, Мара? — повторил он свой вопрос.Она сдвинула ноги и уселась на краю кровати лицом к нему.— Послушай, ты, захотел потрахаться, так давай, приступай. Я не могу тут всю ночь с тобой сидеть, разговоры разговаривать. А откуда я — это ни хрена не твое дело, понял?— Из Бразилии, да? — спросил он, распознав-таки акцент.Она пробормотала что-то злобно-презрительное, резко встала и потянулась к юбке. Надев ее через ноги, она яростно дернула вверх молнию и стала выуживать из-под кровати свои ботинки, она задвинула их туда, пока раздевалась. Когда ей это удалось, она снова плюхнулась на кровать и принялась возиться со шнуровкой.— А знаешь, его можно посадить, — сказал Брунетти все тем же спокойным тоном. — Он позволил мне отдать ему деньги. Это потянет на пару месяцев как минимум.Мара уже успела справиться со шнурками, но глаз на Брунетти не поднимала и встать тоже не пыталась. Она просто сидела, опустив голову, и слушала.— Но ты вряд ли хочешь, чтобы его упрятали за решетку, правда?Она фыркнула, презрительно и недоверчиво.— Тогда подумай, что может случиться после того, как он выйдет, а, Мара? Ты ведь меня не раскусила, и за это он точно на тебя всех собак повесит.Она подняла глаза и вытянула вперед руку:— Удостоверение покажи.Брунетти протянул ей свое удостоверение.— Чего тебе надо? — спросила она, возвращая ему корочки.— Я хочу, чтобы ты сказала мне, откуда ты приехала.— Зачем? Чтобы отправить меня обратно? — Она заглянула ему в глаза.— Мара, я же не из иммиграционной службы. Мне плевать, легально ты живешь в этой стране или нет.— Тогда какого черта тебе надо? — спросила она звенящим от ярости голосом.— Я уже сказал: мне надо знать, откуда ты приехала.Она поколебалась еще мгновение, прикидывая, какой подвох может таиться в этом вопросе, и, решив, что никакого, ответила:— Из Сан-Паулу,Он оказался прав. Этот легкий акцент действительно бразильский.— Сколько времени ты здесь?— Два года.— Работаешь проституткой? — спросил он, стараясь, чтобы вопрос прозвучал лишь как констатация факта, а не как упрек.— Да— Ты все это время работала на того типа, из бара?Она опять посмотрела на него:— Имя его я тебе не назову.— А мне и не надо. Я спросил, всегда ли ты с ним работала.Она что-то сказала, но так тихо, что он ничего не расслышал.— Что-что?— Нет. — А в баре этом всегда?— Нет.— А где ты раньше работала?— В другом месте, — ответила она уклончиво.— А когда ты начала работать в этом баре?— С сентября.— Почему?— Что «почему»?— Почему ты решила переместиться в бар?— Из-за погоды. Я к такому холоду не привыкла. Прошлой зимой работала на улице и заболела. Вот он мне и разрешил этой зимой в баре работать.— Ясно. А сколько с тобой вместе девушек работает?— В баре?— Да . — Еще три— А на улице?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81