Ложе расселины было гладким, поросшим высокой жесткой травой и напоминало бы русло пересохшей реки, если бы на острове была вода. Дважды ему приходилось прорываться сквозь цепкие объятия кустарника, который преграждал путь от стегал до стены. Было еще место, где расселина круто уходила влево, потом неудобный отрезок, где края расселины сходились так близко, что пять или шесть ярдов ему пришлось проползти, затем крутой спуск, преодоление которого облегчалось своего рода перилами со стороны моря, еще колено - и он оказался в опасной близости от цели.
Прежде всего - укрытие. Он юркнул в спасительную тень каменной глыбы в форме двускатной крыши сельского дома, которая лежала поперек расселины, словно поваленная ветром, хотя в действительности находилась в таком положении еще до того, как Враконис появился на картах. От ближайшего угла дома его отделяло не более тридцати ярдов; плоская крыша дома была на одном уровне с его прежним наблюдательным пунктом, ко туда он еще успеет. Чуть дальше в сторону на миниатюрном каменном причале высаживался фон Рихтер. Бонд заметил сверкнувший плешивый участок кожи повыше левого уха. Низкий, коренастый мужчина, только что торопливо подскочивший к носу лодки, теперь был на ней и с помощью белокурого спутника фон Рихтера выгружал на берег нечто, напоминавшее огромную спортивную сумку. Бонд подался вперед. Бока сумки были неестественно раздуты, создавая впечатление неуклюжести и тяжести. За ней последовала примерно дюжина квадратных металлических ящиков шириной около восьми дюймов, окрашенных - насколько позволял судить тусклый свет фонаря на носу лодки и фонаря, прикрепленного кронштейном к углу дома - в темный цвет. Ящики также казались чересчур тяжелыми для своих размеров. Затем, к удивлению Бонда, появились два дорогих клетчатых чемодана, обтянутых прозрачной полиэтиленовой пленкой. До сих пор разгрузка протекала почти в молчании, но вдруг раздался голос.
Говоривший стоял где- то у входа в дом, и его не было видно. В голосе звучали обыкновенные разговорные интонации, полностью соответствовавшие той деловой и открытой атмосфере, в которой протекала разгрузка. Человек обратился к фон Рихтеру по имени и пригласил пройти в дом. То, что человек говорил по- английски, было неожиданно, но куда более поражал его выговор, как будто вместо того, чтобы выучить язык, он механически проглотил его; обращали на себя внимание и спрятанные под тонкой оболочкой любезности властные нотки, которые нельзя спутать ни с чем. Бонд понял, что говорит главарь. Он стал терпеливо ждать, пока ему представится возможность увидеть этого человека.
Однако, по всей видимости, это должно было произойти не сейчас. Фон Рихтер, выкрикивая ответные приветствия и вытянув вперед правую руку, направился к дому и исчез из поля зрения. Разговор продолжился (увы, неразборчиво), затем послышался смех, и голоса смолкли - вероятно, собеседники удалились в дом. Свет на лодке погас. Коренастый мужчина и белокурый юноша вдвоем взяли спортивную сумку и, миновав то место, где притаился Бонд, внесли ее в дом через боковую дверь. Затем они вернулись за ящиками и чемоданами. Наконец дверь закрылась и больше не открывалась. Фонарь на углу дома погас. Наступила тишина, если не считать приглушенного шороха разговора и слабого плеска воды о борта пришвартованной лодки.
Бонд вытянулся в темноте во весь рост, нужно было выждать какое- то время на случай, если эти люди забыли что- то в лодке и захотят вернуться. Он был не в силах сопротивляться назойливой мысли о том, что только что видел оружие нападения - или хотя бы какую- то его часть - и боеприпасы к нему; где- то поблизости, видимо, находилась и сама установка, доставленная сюда заранее. Но даже если все действительно обстоит именно так, то дьявольское устройство выглядело уж что- то слишком малым. При таких размерах орудия и неизбежно низкой в такой ситуации начальной скорости заряд едва ли отколет хотя бы крошечную песчинку от стены дома на островке, который основательно выстроен из местного камня. Напрашивался мрачный вывод о том, что верна была его первая догадка, и здесь расположен лишь штаб диверсантов, а настоящая атака будет предпринята с моря, где исходную позицию определить невозможно. Однако он вновь отмел это предположение. Главари были здесь, а значит, здесь должен быть и он.
Бонд выждал еще двадцать минут. По- прежнему без перемен. Он начал действовать.
На то, чтобы произвести тщательный и неторопливый рейд вокруг дома и определить возможные подходы, у него ушло около часа. К концу осмотра он знал, что вокруг дома нет скрытой проволочной системы сигнализации, что подход со стороны моря, в силу огромного риска быть немедленно обнаруженным, практически невозможен, и что вдобавок к той расселине, которой он воспользовался сегодня ночью, с противоположной стороны к задней части дома вела хорошая дорога, по которой можно было добраться до террасы секунд за десять. Взобраться на террасу было не легко, но реально, тем более вдвоем.
Вернувшись в убежище, Бонд оценивал свое положение. Сейчас было как раз то время, когда луна уже зашла, и темноту нарушали лишь звезды, однако с минуты на минуту следовало ждать первых признаков рассвета. Вскоре он будет вынужден уйти отсюда. Но взглянуть на внутреннюю планировку дома, хотя бы мельком, явно не помешало бы. Скорым шагом он спустился с возвышенности, пересек мощенное грубыми каменными плитами пространство и подошел к боковой двери. Не теряя времени, он ухватился за ручку, приподнял дверь на петлях и, с едва слышимым металлическим скрипом, повернул ручку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76