Ветвистая синяя молния ударила арктурианину в грудь, на лету остановила его и швырнула на пол рядом с Ловансалом мгновенно почерневшее тело.
Все еще не веря в собственное спасение, Ловансал приподнялся, шатаясь встал на ноги, и непонимающим взглядом уставился на Рэнда, про которого совершенно забыл в пылу схватки.
В глазах у парня, сжимавшего в руках разрядник с еще светящемся наконечником, он прочитал нечто, похожее на ужас.
— Ты знаешь, что за несколько секунд голыми руками ты убил четырех человек, двое из которых были арктурианами?
— Предпочитаю этого не знать… — проворчал Ловансал, постепенно приходя в себя. — И спасибо. Я твой должник.
— Сочтемся. Скажи лучше, что делать дальше?
— Дальше? Откуда я знаю?
— Разве у тебя не было плана?
— Плана? Откуда ему быть, да и какой может быть план в нашем с тобой положении? Нас собирались убить — мы бежали и ответили тем же. Радуйся, что на железные столы мы с тобой пока еще не попали. А план… До этого момента у меня был какой-то план, и он неплохо сработал, но вот что делать дальше — я не знаю. Решил, на месте будет виднее.
Ловансал беспомощно осмотрелся и в следующее мгновение уставился расширенными глазами на светящееся пятно, в самом центре пола золотой пирамиды. Там горела синим светом огромная пентаграмма, украшенная непонятными кабалистическими знаками.
— Ты чувствуешь ветер? — спросил Ловансал, не отрывая взгляда от пентаграммы. В ответ Рэнд недоуменно пожал плечами.
— Откуда взяться ветру в пещере? Здесь не может быть ветра.
— Но я чувствую его.
— Ты чувствуешь ветер?
— Черт возьми, ты думаешь, я шучу? Здесь какой-то сквозняк, мощное воздушное течение, идущее в эту синюю дыру!
— В какую дыру?
— Ты что, не видишь пентаграммы?
— Я не знаю, о чем ты говоришь.
— Значит, не видишь… И не чувствуешь ветра. Но, может быть, это вовсе не ветер. Что-то собирается с разных сторон, что-то похожее на силу или на ветер. И потом эта сила уходит в дыру в центре пентаграммы, которую ты не видишь.
— Ты хочешь сказать, что видишь то, чего не вижу я?
— Именно это я и говорю!
— Ты с первого дня казался мне немного сумасшедшим.
— Тебе лучше поверить, потому что от этого может зависеть наша жизнь.
— Каким образом?
— Здесь выход, проход, ворота, туннель в иной мир — называй как хочешь. И кажется, я знаю, почему здесь строят эту пирамиду.
— Может быть, ты и мне расскажешь?
— Я бы рассказал, вот только я не знаю, откуда мне это известно. Моя память состоит из двух частей. Она словно составлена из памяти двух разных людей, и поэтому мне бывает трудно в ней разобраться. Но про пирамиду я все-таки знаю… Здесь, на Ширанкане, два солнца, две могучие голубые звезды. Их гравитационные поля, направленные навстречу друг другу, настолько сильны, что они способны разорвать гравитационную матрицу пространства, а поскольку она напрямую связана со временем…
— Ты говоришь непонятные вещи.
— Это неважно. Просто слушай. Возможно, я говорю их самому себе. Эти трещины в пространстве можно использовать… Только здесь и стоило строить такие ворота.
— Ты сам понимаешь, о чем говоришь?
— Не совсем. И далеко не всегда. Зато я знаю, как отсюда уйти.
— Куда уйти?
— А вот этого я не знаю… Это уж как повезет. Возможно, в мир тех, для кого арктуриане строят здесь проход. Только этот мир может быть хуже пещер Ширанкана.
— Хуже пещер Ширанкана не может быть ничего!
— Ты так думаешь? — отрешенно спросил Ловансал. — Мне почему-то кажется, что я там уже побывал. И мне не понравился мир завременья. Но если мы туда не пойдем, здесь по-прежнему будут убивать людей и превращать их кровь в золото для захвата. Нужно найти способ уничтожить проход, который они здесь строят, но с этой стороны у нас практически нет шансов…
— Здесь вообще только одна сторона, та, на которой мы сейчас стоим!
— Возможно, это так, но, не проверив, мы не будем знать наверняка.
— Здесь нет никакого прохода! Я не понимаю, о чем ты говоришь.
— Его нельзя увидеть, по крайней мере обычным зрением. Можно только в него поверить. Но он здесь, и он работает, возможно, энергии уже накопилось достаточно, но этого я не знаю.
— А что случится, если энергии не хватит?
— Мы застрянем в безвременье, там нет ни солнца, ни воздуха, даже смерти там нет.
— И все же ты хочешь попробовать?
— Мне кажется, у нас нет иного выхода. Не ждать же здесь до тех пор, пока старший охранник поднимет на ноги все свое воинство.
Не думаю, что нас ждет лучшая судьба. Впрочем, ты можешь остаться. Такие вещи каждый должен решать сам за себя.
— Если все, что ты говоришь, всего лишь бред сумасшедшего, в худшем случае ничего не произойдет. Так что я готов попробовать.
— Хорошо. Тогда встань здесь, на этом месте. Ты пойдешь первым, сосредоточься. Представь, что стоишь на крышке люка, которая сейчас откроется!
— Я не могу представить то, чего нет!
Не отвлекаясь на Рэнда, Ловансал прислушивался к себе. Что-то происходило глубоко в самом его сердце, и через какое-то время он ощутил теплую пульсацию у себя на шее, в том месте, где когда-то, у совсем другого человека, находился образ великого талисмана, подаренный ему женщиной, которую он любил…
Пульсация становилось все сильнее, превращаясь в огненный жар. Ловансал с трудом сдержал крик боли и страха перед неизвестным. Пять огненных лучей, словно лезвия световых кинжалов, вырвались из-под его робы, пробив себе дорогу наружу.
Каждый из этих лучей уперся в свой собственный угол пентаграммы, соединив их между собой полыхающим огненным шатром.
— Я… О боже! Я куда-то проваливаюсь! Подо мной пропадает пол!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126