По внутреннему распорядку, составленному начальником охраны, бывшим полковником ФСБ Лесиным, им в случае тревоги категорически запрещалось покидать свой пост.Полковник считал, что в чрезвычайных обстоятельствах эти двое дежурных смогут корректировать действия всей остальной охраны. Но на этот раз ничего подозрительного на мониторах не замечалось, к тому же никто не отвечал на их вызовы, а стрельба, переместившись со двора во внутренние помещения здания, вскоре стихла.На какое-то время внутри коттеджа установилась неестественная тишина, а затем охранники услышали скрип лестницы, ведущей на верхние этажи. Звук напоминал стон раздавленного животного, и Перунов, самый молодой из дежурных, недавно демобилизованный парень, почти полностью потерял самообладание.— Лестница! — прошептал он побелевшими губами.— Что, лестница? — не понял Гошорин.— Это скрепит лестница! Кто-то ползет по ней!— Ты что, рехнулся? Кто там может ползти?Все же Гошорин, несмотря на столь скептическое отношение к сообщению Перунова, чтобы поставить на место этого мальчишку, которого и в охрану-то взяли только потому, что его мать была знакома со старшим поваром, все же переключил один из мониторов на камеру внутреннего наблюдения, расположенную в холле.То, что они увидели на экране, заставило обоих одновременно вскочить на ноги и замереть от ужаса.Огромная киселеобразная туша, по форме похожая на облако, но только более плотная, медленно стекала вниз по лестнице со второго этажа коттеджа, и дубовые ступени, выгибаясь под чудовищной тяжестью навалившейся на них массы, жалобно стонали.— Что это?! — выкрикнул Гошорин совершенно бессмысленный вопрос, ответ на который он все равно не мог получить. — Почему оно ползет сверху? Откуда оно там взялось?! Там же ничего не было час назад, когда мы совершали обход!Непонятное внушает страх, зачастую превышающий возможности человеческой психики. Скованные ужасом охранники теряли те самые драгоценные мгновения, когда они еще могли спастись.Чудовищное облако черного киселя, медленно стекая с лестницы, постепенно перегораживало им единственный путь к отступлению через холл. И теперь выбраться наружу они могли только через окно, забранное толстой стальной решеткой, установленной здесь по требованию все того же Лесина, для большей безопасности наблюдателей.Перунов первый из них справился со ступором, схватил стул и выбил стекло.— Запри дверь! — крикнул он напарнику. — Я попытаюсь выдавить решетку! — Перунов, широкоплечий и накачанный парень, обладал, наверно, силой двух человек, и какое-то время казалось, что ему удастся справиться с решеткой, но она была вделана на совесть, а дверь, ведущая в холл, уже затрещала от навалившейся на нее массы.Несмотря на то что дверь мониторной была укреплена стальным листом, заделанным в дубовую доску, и могла выдержать взрыв гранаты, она ходила ходуном, изгибалась и трещала — но все еще держалась на своих петлях.Оценив серьезность преграды, возникшей у нее на пути, киселевидная масса изменила направление атаки.Между порогом и нижней частью двери оставалась узкая щель в несколько миллиметров шириной. Вскоре из-под двери показался темный ручеек, не сразу замеченный охранниками. Вначале он растекался по полу тонкой пленкой, но вскоре пленка замедлила свое продвижение и начала утолщаться. Затем она вновь, на этот раз гораздо медленней, двинулась вперед. Из черной лужи на полу выдвигались какие-то щупальца, похожие на ложноножки амебы. Они осторожно ощупывали пространство перед собой, безошибочно определяя направление, ведущее к людям.В конце концов Перунов заметил опасность, но было уже слишком поздно. Оба охранника, взобравшись на подоконник, продолжали молотить по решетке обломками стула. Затем Перунов выхватил пистолет и попытался перебить прутья решетки выстрелами, но прутьев было слишком много, а патронов мало. Его напарник, совершенно ошалев от страха, вместо того чтобы помогать ему, бессмысленно палил в ползущие к ним щупальца, которые, легко оторвавшись от пола, уже начали свое неумолимое движение к подоконнику, а на пробивавшие их навылет пули не обращали ни малейшего внимания.Мертвая тишина стояла над всем коттеджным городком. Люди, которые здесь жили, предпочитали ни во что не вмешиваться и ничего не замечать. Особенно в тех случаях, когда здесь начинались довольно часто случавшиеся в прежние времена разборки со стрельбой. Даже в тех зданиях, где до начала автоматной пальбы светились окна, теперь свет погас.— Почему не слышно милицейских сирен?! — раздраженно, ни к кому не обращаясь, спросил Сергей, продолжая медленное передвижение по внутреннему двору и стараясь не уклоняться от усыпанной гравием дорожки, ведущей к парадному входу коттеджа.— И не услышишь. Зачем им спешить? Зачем рисковать? Зарплата маленькая, а собственное здоровье дороже. Когда все утрясется, приедут, составят протокол, если их об этом попросят. Но нам это на руку. Часа два времени у нас есть, пока здесь кто-нибудь объявится.Они уже стояли у второй проходной, замаскированной под уютную беседку и расположенной перед самым коттеджем. Здесь была еще одна изгородь, состоявшая из колючего кустарника, опоясавшая коттедж плотным кольцом. Синеватый свет мониторов, соединенных с камерами наружного наблюдения, освещал небольшое помещение, в котором никого не было видно.— Здесь должна была быть охрана! Куда они все подевались?Сергей решительно толкнул дверь и, убедившись, что помещение действительно пусто, еще раз осмотрел оставшийся за его спиной двор. Во дворе стояла неестественная тишина — ни криков, ни стонов раненых, ни лая собак.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127