И незадолго до этого важного сражения, определявшего судьбу всей Европейской территории, он вместе со своим новым заместителем по научной части, академиком Вакенбергом, разработал стратегию, которая сейчас как раз и испытывалась.
План был таков: оказывая незначительное сопротивление трансферам, заставить их отряды вклиниться как можно глубже в нашу оборону, а затем, используя спутники и космический флот, попытаться отсечь огнем орбитальных лазерных пушек вытянувшееся внутрь свободной территории щупальце захватчика.
Никто толком не мог предсказать, что из этого получится. Однажды нечто подобное попытался проделать Диньков, когда флот под его командой перерезал энергетический канал, идущий к Солнцу. Ничего хорошего из этого тогда не вышло.
Гифрон перенес свою активность на Землю и захватил все сибирские энергоцентрали.
Но сейчас этот план мог сработать, поскольку преследовал лишь частную, тактическую цель. И не ставил перед собой стратегической задачи лишить Гифрона энергии вообще. Это оказалось в принципе невозможным. В случае необходимости Гифрон мог получать энергию из окружавшей его материи, подвергая ее медленному атомному распаду.
Сегодня, в лучшем случае, им удастся уничтожить отрезанные от источника энергии наземные войска агрессора. И замедлить его продвижение. На сколько? И как Гифрон отреагирует на подобную тактику?
Этого не знал никто.
Земные роботы на панорамном экране, занимавшем полстены, продолжали откатываться, выдерживая между собой и противником заданное расстояние и непрерывно поливая волну трансферов огнем. Это ничего не меняло. Из широкой расселины, в той части, где брало свое начало растущее в их сторону подземное щупальце Гифрона, непрерывным потоком выливались все новые тысячи живых самоходных мин, сразу же направлявшихся в зону боя.
– Вот сюда и ударим… – пробормотал Павловский, вводя новые координаты для лазерных пушек. За пультом, кроме него, никого не было. Он не терпел во время боя присутствие посторонних и не признавал штабов как таковых.
Наземными войсками командовал генерал Лебедев, находившийся на передовой, и управлять там уже, судя по всему, было некем. Трансферы прорвали последнюю линию обороны, и теперь между ними и земными роботами не осталось долговременных огневых точек.
Павловский все еще раздумывал, стоит ли начинать лазерную атаку с космических кораблей или дать возможность вытянуться щупальцу еще больше, когда на его пульте заныл зуммер срочного вызова.
Павловский нажал зеленую кнопку включения, и около него мгновенно материализовался Вакенберг.
Голограмма создавала полную иллюзию присутствия академика в командном пункте острова Белый. Хотя на самом деле он находился отсюда за тысячи километров.
Рядом с Вакенбергом, за его пультом, сидело несколько операторов в синих спецовках, регистрирующих огромный поток информации, поступавший с места боя.
Их комичные фигурки, уменьшенные аппаратурой связи до размера плюшевых мишек, было трудно рассмотреть, и только лицо академика аппаратура выдала в натуральную величину. Компьютер связи автоматически отсекал от этого канала всех, не имевших специального доступа, их разговор был недоступен для посторонних.
– Виктор Степанович! Почему вы медлите? Почему не начинаете атаку?
– Жду, когда щупальце вытянется до максимально возможной длины.
– Это опасно. Если отсеченная критическая масса гифа окажется выше определенного порога, он будет способен к самостоятельной организации, и мы получим еще одного активного противника.
– Что же вы раньше молчали?! – Павловский едва сдерживал гнев, он не любил неожиданностей во время заранее спланированного боя.
– Это всего лишь мое предположение, не подкрепленное никакими фактами.
– Вашим предположениям, особенно плохим, свойственно сбываться! – проворчал Павловский, поворачивая на пульте специальный ключ с кодом. Космические крейсеры получили команду немедленно открыть огонь, и сразу же четыре столба синего пламени устремились с неба к основанию щупальца.
Но прежде чем они достигли поверхности, к ним присоединились лазерные пушки спутников. Самые мощные, какими только располагала планета.
Земля в том месте, где в нее вонзились скрестившиеся энергетические лучи, мгновенно взорвалась, выплескивая наружу жидкую лаву и облака пара. Атака длилась не больше нескольких секунд, и бой по всей площади фронта прорыва сразу же прекратился.
Отсеченная часть гифа выглядела на экране рентгеновского локатора совершенно неподвижно, но она все еще светилась зловещим фиолетовым огнем, свидетельствовавшим о том, что энергетические процессы внутри ее идут.
– Ну и что мы имеем? – спросил Павловский, разворачивая свое кресло в сторону Вакенберга, который, казалось, прирос к экрану и не замечал ничего вокруг.
– Трудно сказать. Надо подождать какое-то время.
– Сколько именно?
– Я не знаю, Виктор Степанович. Никто этого не знает.
«Если бы я верил в бога, я стал бы умолять его о снисхождении, – подумал Павловский. – Если только нам это удастся, если эта тактика будет иметь успех, мы сможем остановить его продвижение и спасти жизненно важные центры нашей многострадальной страны».

В первый раз они увидели стрелочника в день отъезда.
Когда их маленький паровоз заливисто засвистел и отошел от вокзала по заранее расчищенной ветке, ведущей к центральной железнодорожной! магистрали, на перроне появился человек…
Лосев, все время ожидавший со стороны банды «бубновых» какого-нибудь неприятного сюрприза, немедленно схватил бинокль и навел его на перрон.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125