Ч Вначале вы умолчали о живых спороносителях, теперь чего-
то не договариваете о Дуброве. Я ведь не к теще на блины приехал!
Ч Здесь наш дом. Наши дела. Земля далеко отсюда, а в своих делах мы разбере
мся сами. Вы здесь гость.
Ротанов отвернулся. Он с трудом подавил в себе гнев. Его полномочия на это
й далекой планете стоили не так уж много. В основном они зависели от него с
амого, от тех взаимоотношений, которые складывались с колонистами. Почти
никогда Ротанов не пользовался чрезвычайными правами инспектора, стар
ался даже не напоминать о них. Вот и сейчас одну-единственную вещь сказал
он Крамову, не мог не сказать…
Ч Все мы здесь гости, Крамов. Все люди. И дом этот чужой. Мы даже не знаем, че
й он. Подумайте об этом.

«Чтобы понять до конца, нужно испытать самому» Ч старая истина. Старая, к
ак мир. Ротанов сидел, опершись спиной о толстый ствол трескучки, как совс
ем недавно в этом самом месте сидел Дубров. Казалось, непостижимым образ
ом время сделало полный круг и вернулось к первоначальной точке. Только
на месте Дуброва теперь сидел он сам… Капля за каплей сочился из пресса м
аслянистый, остро пахнущий сок. Он не хотел рисковать и решил повторить в
се, что делал Дубров, во всех деталях. Другого пути у него попросту не оста
лось. Шестидневные поиски Дуброва не увенчались успехом. Конечно, он мог
сообщить на Землю о своей неудаче, о том, что расследование, в сущности, за
шло в тупик, что сюда необходимо выслать хорошо оснащенную экспедицию… Н
о пока она прибудет, цветение трескучек закончится и придется ждать еще
восемь лет. К тому же в глубине души Ротанов не сомневался, что не количест
во исследователей и качество снаряжения определяют успех в поисках ист
ины, что-то другое… может быть, умение принимать такие вот решения?
Все. Пожалуй, это последняя капля. С каждой секундой сок изменялся на возд
ухе, и он не знал, сколько времени он сохранит свои первоначальные свойст
ва. Лучше всего не терять ни секунды. И все же он в последний раз перебрал в
уме, не забыл ли чего на тот случай, если не вернется из этого нереального
путешествия в никуда… В сейфе заперты его записи, выводы. Оставлено пись
мо Крамову с просьбой вскрыть сейф через неделю после его ухода… Еще что?
Он неплохо экипирован, вооружен. Все необходимое в дальней дороге здесь
с ним, в этом потрепанном вещмешке. Осталось поднести к губам пузырек… С ч
ем? В том-то и дело… Двое погибли… Погибли или не вернулись, как Дубров? Чег
о-то Крамов не договаривает, но это теперь неважно. Скоро он все будет зна
ть сам, без посторонней помощи.
Он говорил и говорил себе разные обыденные слова, пытаясь заглушить самы
й обыкновенный человеческий страх. Не раз ему приходилось рисковать жиз
нью в обстоятельствах, гораздо менее значительных, но ни разу еще ошибка
не стоила так дорого. Нелепая тайная смерть от растительного яда неземно
го растения… Что о нем подумают друзья? Поймут ли? Смогут ли оценить все об
стоятельства, взвесить их так, как взвесил и оценил он сам? Или скажут, что
действие наркотика непредсказуемо, и запретят людям подходить к этой ро
ще? А может быть, и вообще закроют планету… Слишком многим он рисковал. Сли
шком многое ставил на карту. «Памятник тебе не поставят, это уж точно. Жаль
, что Олега здесь нет, посоветоваться толком и то не с кем. Ну, хватит. Доволь
но сантиментов!» Ч оборвал он себя.
У жидкости был резкий, ни на что не похожий вкус. Отдаленно она напоминала
, пожалуй, смесь каких-то пряностей. Ванили, корицы, еще чего-то знакомого,
но забытого в детстве, может быть, вкус туалетного мыла. В следующее мгнов
ение Ротанова оглушила волна подавившего все ощущения тошнотворного з
апаха. И он не смог уловить момент, когда сознание полностью вышло из-под
контроля и все заволокла серая непробиваемая пелена. Это была именно пел
ена, а не полный мрак, какой бывает, например, в анабиозе или под наркозом. С
квозь эту пелену Ротанов ощущал какое-то движение, словно мир вокруг нег
о начал быстро вращаться. Или это вращался он сам? Таким ли бывает головок
ружение? Ему трудно было разобраться в своих ощущениях, потому что голов
а походила на ватный шар. Он почти полностью утратил способность восприн
имать окружающее.
Следующим ощущением, поразившим его своей определенностью, было сознан
ие того, что в лицо ему бьет яркий солнечный свет. Он пробивался сквозь пло
тно зажмуренные веки и почти насильно вытягивал рассудок Ротанова из се
рого болота небытия. Несколько мгновений Ротанов лежал не шевелясь и не
открывая век. Прислушивался к своему телу. Сердце билось часто и мощно, сл
овно он только что бежал в гору. Дышал он легко, не чувствуя никаких запахо
в. Потом он услышал звуки и поразился их количеству и разнообразию. Все ег
о существо переполняла простая радость. Он жив. Жив! Он прошел через это и
все-таки остался жив!
Наконец он открыл глаза и понял, что лежит в чем-то отдаленно напоминающе
м траву. Со всех сторон его окружали яркие зеленые заросли, а прямо в лицо
било утреннее солнце. Пожалуй, самым впечатляющим был именно этот мгнове
нный переход от ночи к ослепительному сияющему дню. Он еще не способен бы
л анализировать происшедшее и мог только по-щенячьи радоваться солнечн
ому свету и яркой зелени, укрывшей его со всех сторон, как в колыбели. В сле
дующую секунду Ротанов обнаружил, что сравнение с колыбелью пришло ему в
голову отнюдь не случайно. Поскольку он был наг. Совершенно наг. Рывком пр
отянув руку к рюкзаку, который лежал рядом, он не обнаружил в этом месте ни
чего.

Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":


1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14