На самом же деле они имитируют ее важнейшие элементы или подводят под нее атлетическую базу. Баскетбол и футбол в объятиях силового поединка…
«Вы играете в дрянной хоккей, – кричит Тарасов хоккеистам, гоняющим мяч по грунту корта. – Саша Якушев (сейчас тренируется сборная) прокатился двадцать пять метров. Все время быть в поиске (имеется в виду шайба). Все впереди, все предлагают себя…»
И разъяснение: «Нам в эту зиму не придется играть в старый хоккей. От защитника к защитнику…»
Конечно же, стилевой гладкостью литературного изложения интонацию Тарасова на тренировке не передать. Здесь уместнее фонограмма – все-таки дает представление. Как и во всем, что делает Тарасов, – шкала оттенков. То он почему-то обращается к игрокам официально: Александр Павлович, Владимир Иванович, но ко всем вместе – мальчишки. Или же: «Володя, Женя и товарищ Третьяк, придется наказывать, а не хотелось бы». Наказания: либо дополнительный кульбит, либо еще какое-нибудь смешное упражнение («наказание не должно быть злым» – считает Тарасов). После баскетбола или футбола, разыгранного в хоккейных силовых кондициях, побежденные обязательно везут на себе победителей.
Эмоциональный фон снимает напряжение.
И еще. Шероховатость и разнородность словесной ткани, возникающей на тренировке, – репетиции взаимоотношений в момент игры, поиск кода, удобного для общения в игре. Многословие Тарасова не причуда. Скорее – способ найти общий тон игрового мышления.
Сложно фиксировать и все оттенки того, что говорит Тарасов в перерывах матча и при установке на игру. Возможно, находясь в иной эмоциональной гамме, он и сам бы не повторил тех слов. Они принадлежат игре. И после игры уже не звучат. Произнести их вовремя – искусство. И мало кто им владеет на равных с Тарасовым.
На законченные и грамматически безукоризненно построенные фразы времени по ходу игры нет. Цену приобретают и междометия, и предлоги. И глаголы, отрубленные от существительных. И жесты – ладонь на плече хорошо сыгравшего или что-нибудь в этом роде. Вот телеэкран и делится с нами меткими наблюдениями, важными для полноты тарасовского портрета.
На международном турнире хоккеистов в Москве учреждается приз для тренера, больше других внимательного к прессе, к ее представителям. Если сделать приз постоянно присуждаемым в течение всего сезона, то у Тарасова есть все шансы быть обладателем его довольно часто.
Он внимателен к прессе. И как читатель, и как пишущий, и, главным образом, как интервьюируемый. Журналисты любят обращаться к нему – он говорит и охотно, и хорошо, и в меру парадоксально. Журналисты, находящиеся с ним в контакте, всегда могут рассчитывать на интересный материал.
И тем не менее отношения Тарасова с прессой не так уж определенны. И в них отразилось нелегкое своеобразие характера Тарасова. Он, как правило, подкупает журналистов доверительной интонацией, умением сформулировать мысль и оригинально, и остроумно. Он верит в силу печатного слова, знает и как использовать эту силу. Журналисты редко способны не поддаться обаянию тренера сборной и ЦСКА. Но, в свою очередь, Тарасов принимает только безоговорочное сочувствие. И когда не встречает его, обижается и долго помнит обиды. В таких случаях он теряет присущее ему чувство юмора и готов всерьез обвинять журналистов в пристрастии к «Спартаку» или к «Химику». Ибо сам он – человек пристрастный. К ЦСКА. И ему трудно возразить. Хотя давно известно, что истину быстрее и чаще находят в спорах, где мысли, неприятные авторитетному собеседнику, высказываются откровенно.
Необычно начинался для Тарасова сезон 1973 года.
В конце прошлого он сложил с себя руководство командой. Занял почетный, но более спокойный пост главного тренера Вооруженных Сил. Передал команду своему долголетнему помощнику Борису Кулагину.
ЦСКА начал сезон без Тарасова. А его прославленный тренер принял очень лестное не только для себя, но и для всего европейского, особенно советского, хоккея приглашение: на симпозиум виднейших тренеров любительского хоккея Канады в город Ванкувер. В качестве докладчика. В заседаниях симпозиума он встретился с такими видными деятелями канадского хоккея, как тренеры патер Бауэр, Боб Кромм, лучший профессиональный вратарь Манияго, наставник профессиональной команды «Ванкувер – Канада» Халл Лейко, консультант по атлетической подготовке американских космонавтов доктор Дин Миллер и другие известные специалисты. После доклада Тарасов провел показательный тренировочный урок с профессиональным клубом.
И вот в то время, когда за океаном знатоки суммировали впечатления от встречи с советским тренером, восхищались его эрудицией, высокой практической квалификацией, великая команда, четверть века связанная с Тарасовым, неудачно выступала, так неудачно, как и не припомнят хоккейные старожилы. Естественно, что неприятную сенсацию сезона связывали с уходом Тарасова.
Что же чувствовал при этом сам Тарасов?
Вероятно, кому-то могло и показаться: самолюбие знаменитого тренера удовлетворено. Незаменимость его подтвердилась. Какими несостоятельными выглядели теперь прежние упреки: в нетерпимом характере, излишней строгости… Нет, нет, без Тарасова ЦСКА не ЦСКА. Без Тарасова команда потеряла грозное выражение лица.
Но мог ли Тарасов радоваться беде своего клуба?
На матче Кубка европейских чемпионов ЦСКА– «Спартак», когда счет был в пользу «Спартака», телеоператоры не без умысла поймали в кадр мрачную тень за скамейкой ЦСКА – молча негодующего, расстроенного Тарасова.
Матч более чем десятилетней давности, на котором я в очерке и задерживаться не стал, неожиданно спроецировался на мою жизнь без всякой связи со спортивной журналистикой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79