– А че, смотреть на них?
Рядом вдруг затормозил синий «Мицубиси». Дверца распахнулась, и на тротуар выпрыгнул Василий в спортивном костюме. Окинув взглядом Глеба, растерзанного Леню с Гулей и братца с дружками, он истолковал мизансцену по-своему.
– Опять, блин?! – Василий наградил Медведева-младшего увесистой затрещиной. – Сколько учить вас, шалупонь сопливая?! – Такие же затрещины огребли четыре дружка, и никто из них не пикнул. – Извини, Француз… э-э… Глеб Михайлович! Я им бошки поотрываю!
Глеб вздохнул.
– Что за психопатство, Сильвестр? Примчался тут, руки распускаешь… Парни молодцы, порядок наводили, а ты: «Бошки поотрываю!»
Василий недоверчиво оглядел побитую компанию и остановил взор на Лене Рюмине.
– Угу, порядок… Кто ж тогда этого оприходовал?
– Не они, – заверил Глеб. – Как раз они его выручили.
Взгляд Василия выразил изумление.
– Без понтов?
Леня кивнул.
– Если б они не вмешались, даже не знаю… А это, – Леня оторвал лоскут от куртки, – это в драке с другими.
Василий расплылся в белозубой улыбке.
– Извини, мелкий, – приобнял он брата. – Я облажался, плеер твой.
Медведев-младший просиял.
– Ты это… без понтов?
– Железно. – Василий пожал руку каждому из четырех пацанов. – Извините, мужики: мой прокол. Можете грузить меня – все сделаю.
Пацаны заулыбались, и здоровяк пообещал:
– Нагрузим, Вася.
– Нет базара, – кивнул Василий. – А теперь валите. Мне с Французом… э-э… с Глебом Михайловичем поговорить надо.
Медведев-младший с дружками подчинились беспрекословно и отправились восвояси.
Гуля, с беспокойством косясь на апатичного Леню, сказала:
– Мы тоже пойдем, Глеб Михайлович.
– Я вам пойду! – Глеб махнул Даше, которая тотчас подкатила в «жигуленке». – Полезайте в машину, развезу по домам.
– Еще чего? – подал голос Леня. – Мы умеем ножками.
Глеб побледнел от ярости.
– В машину, засранцы! Там поговорим!
Леня с Гулей поплелись к «жигуленку». Даша изнутри приоткрыла заднюю дверцу, и ребята нырнули в автомобиль.
Василий усмехнулся.
– Не круто ли ты? Они, блин, и так пострадали…
– Не лезь в мою педагогику! – перебил Глеб. – Говори, что хотел.
Лицо Василия мигом помрачнело.
– Утром была у нас стрелка, сам знаешь. Куроедов твой… слышь, Француз, он просто отморозок! Базар, короче, был такой…


12

Куроедов с пасмурной физиономией развалился в кресле, поставленном у стены лаборатории. Для очередной демонстрации красителя все было готово. Джордж нервно оглаживал материю на деревянной болванке, а Люси набирала в пипетку раствор фермента.
Племянник на сей раз присутствовал на шоу один, без лопоухого начальника охраны. Владимир был в смокинге, при «бабочке» и в угрюмом опьянении.
– Рожайте быстрей! – поторопил он по-английски. – Некогда с вами париться.

Лучезарно улыбаясь, Люси проворковала по-русски:
– Рожу кислотой оболью, подонок.
Куроедов осклабился, точно вурдалак.
– А с тобой что будет, подумала?
– Плевать, ублюдок. Держись от нас подальше.
Джордж забеспокоился.
– Эй! О чем вы?
Люси обернулась к мужу.
– Пустяки, дорогой. Владимир за нас волнуется и желает удачи.
Куроедов хмыкнул, но промолчал.
А Джордж буркнул:
– На удачу не рассчитываю: работы еще невпроворот.
– Но, дорогой, немного оптимизма…
– Довольно болтать, детка. Перед смертью не надышишься.
Люси капнула из пипетки на краешек материи, обернутой вокруг болванки. Через несколько мгновений серая холстина окрасилась в золотисто-желтый цвет, причем такой насыщенности, что лаборатория будто солнышком озарилась.
У Куроедова, как и при первой демонстрации, отвисла челюсть.
Джордж прокомментировал:
– На этот раз можно засекать время. Сколько угодно времени – краска не потускнеет. Вперед, детка!
Люси капнула на материю из другой пробирки. Через пять-шесть секунд желтый цвет холстины превратился в зеленый. И в какой зеленый!
– Родственники, я восхищен! – по-английски проговорил Куроедов. – Это фурор!
– Заткнись, мудак, – отозвалась по-русски Люси. – Ни капли своего «бульона» больше не получишь, забудь.
Куроедов с ухмылкой откинул со лба волосы.
– Да ну? Я просто найму химика, он расшифрует формулу и наладит мне производство. С ба-альшим размахом!
– Не посмеешь, мерзавец.
– Еще как посмею, климактеричка хренова. Только еще вякни.
Джордж хлопнул в ладоши.
– Хватит восхищаться! Хоть фиксировать цвета мы научились, однако…
– Погоди, дорогой! – перебила Люси. – Позволь мне доставить себе удовольствие.
Джордж пожал плечами.
– Если хочешь. – Он взял со стола скальпель, сделал на материи надрез и обратился к Куроедову: – Смотрите внимательно.
Люси капнула на холстину из третьей пробирки. За те же секунды материя изменила зеленый цвет на синий – великолепный колдовской индиго. Невзирая на опьянение, Куроедов был потрясен.
Джордж между тем указал на место, где был сделан разрез.
– Взгляните: все цело – ни стыка, ни шва.
Вскочив с кресла, Куроедов раскрыл объятья.
– Дядюшка! Позволь расцеловать твою плешь!
Джордж выставил скальпель.
– Стойте, где стоите. Рано пить шампанское. – Он кивнул жене. – Давай. Медленно и осторожно.
Люси взяла щипцы, вытащила из материи булавки и, размотав ее, щипцами сбросила на пол. Деревянная болванка под холстиной, словно побывав в печке, обуглилась до черноты.
– Оборотная сторона медали, – прокомментировал Джордж. – Еще работать и работать.
– Какого черта? – Глаза Куроедова азартно блестели. – Хватит ковыряться, запускаем.
Джордж и Люси обалдело переглянулись.
– Ты что, не понимаешь? – сказала Люси.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103