– Мы не знаем, что в третьей квартире, – повторила Даша.
Глеб невесело усмехнулся.
– Скоро узнаем. Думаю, Илье не придется сбривать бороду.
– Если Ньюгарты и вправду за городом… – пробормотала Даша. – Любовь моя, Куроцапов живет на широкую ногу, за ним не угнаться.
Глеб кивнул.
– Я же говорю: умеешь утешить.


2

Переулок был глухим, безлюдным и заканчивался тупиком. Деревьев здесь было негусто, однако тротуар устилала опавшая листва. И казалось, что промозглый октябрь напирал именно отсюда. Въехав на «Мерседесе» в это забытое богом место, Куроедов сразу разглядел золотистый «Опель» приятеля и притормозил метрах в пяти.
– Ямото Кае, следовавший за Куроедовым на такси, остановился значительно дальше. Таксист категорически отказался углубляться в переулок, и его пришлось отпустить. Впрочем, Ямото это устраивало. Лучшей дыры для осуществления его плана не отыскать. «Не улизнет», – решил Ямото принявший вид уличного забулдыги.
Куроедов в ожидании закурил. Майор Луганский выбрался из «Опеля» и, нервно озираясь, шмыгнул в «Мерседес». На спотыкающегося пьянчужку он не обратил внимания, однако в «Мерседесе» продолжал озираться.
Куроедов выпустил дым из ноздрей.
– К чему эти шпионские штучки, Юрик? Кого-нибудь ловим или кто-то ловит нас?
– Не курить можешь?! – Луганский раздраженно опустил стекло.
Куроедов безропотно выбросил сигарету.
– Всегда сотрудничаю с ФСБ. Почему здесь, Юрик? Этакая таинственность… И чем тебе Гаврилыч помешал?
Майор не прекращал озираться.
– Гаврилычу твоему, – буркнул он, – я не доверил бы использованной подтирки.
– Это у вас взаимно, – усмехнулся Куроедов.
– А насчет таинственности… – продолжил Луганский. – Володь, я предпочел бы не афишировать наше знакомство.
Толстяк уставился на него в изумлении.
– По-моему, Юрий Васильевич, эту встречу назначили вы, а я всего лишь… – Тут он заметил, что из идеальной прически приятеля там и сям выбились пряди. Данное обстоятельство повергло Куроедова в еще большее изумление. – Юрик, что случилось? У тебя галстук съехал набок.
– Оставим это, Володь! – окрысился Луганский. Но галстук поправил. – Работы навалилось много. И расследование убийства лейтенанта Вегина висит на мне.
– Что значит «висит», Юрик? Как же учитель французского? Я думал, ты позвал меня, чтобы порадовать…
– Он этого не делал, Володь.
Толстяк выглядел потрясенным.
– Как это?! Ты уверял, что он не выкрутится.
Глаза майора забегали.
– Обстоятельства изменились. Шеф привел доводы, которые… в общем, доводы неопровержимые.
Физиономия Куроедова так вытянулась, что казалась похудевшей.
– Что-о?! Ты заставлял меня не приближаться к моей девушке, заверяя неоднократно…
– Я помню, Володь. Но шеф привел столь весомые доводы…
– Срал я на твоего шефа! Понял, ублюдок?!
Луганский подскочил, врезавшись головой в потолок.
– Что ты сказал?! – взвизгнул он, панически озираясь. – Что ты провякал, жирный недоносок?!
Куроедов, который от злости стал покрываться сумраком, в обалдении потускнел.
– О чем ты?.. Что я сказал, Юрик?
Луганский сгреб его за лацканы плаща.
– Вякнешь слово против шефа – в зону закатаю! Ясно тебе?!
Мир в глазах Куроедова перевернулся вверх ногами.
– Ясно, Юрик… Разумеется, ясно.
Луганский разжал пальцы.
– Вот и ладушки. Расставим теперь точки над «i».


3

Со стекла «жигуленка» «дворники» сгребали мокрую пыль. Наблюдая за гипнотической их работой, Даша произнесла:
– Скорей бы снег, что ли. Не морщи лоб.
– Я не морщу. – Глеб выехал на отрезок дороги, ведущей к школе. – Надо было еще вчера Илью послушаться.
– Вчера, – возразила Даша, – вариантов было навалом.
– На это я и клюнул. Целых три квартиры, надо же!
– Во-первых, последняя еще под вопросом. А во-вторых, любовь моя, ты, конечно, дурак Тупей тебя нет никого, так что расслабься и прекрати заниматься самоедством.
Глеб притормозил, пропуская перебегающего дорогу пса.

– Мы почти не продвинулись, Даш. Как я нынче посмотрю в глаза Сато?
– А ты не смотри, – предложила Даша. – Повернись к нему задом, а я буду кланяться и бормотать: «Сато-сан, Сато-сан, моему господину лапша в глаз попала».
Глеб улыбнулся.
– Похоже, это выход. Что-то не видать твоего хахаля.
Они подъехали к школьным воротам. Даша оглядела окрестности. Вблизи стояли серая «Тойота» Стаса и синий «Мицубиси». Черный «Мерседес» отсутствовал.
Даша приоткрыла дверцу «жигуленка».
– Куда запропастился голубь мой? Почему не встречает?
– Накличешь, – вздохнул Глеб.
Они вышли из машины. До звонка на уроки оставалось около десяти минут, и ватаги учеников спешили к школьному крыльцу. Со всех сторон стало раздаваться: «Доброе утро, Дарья Николаевна! Здравствуйте, Глеб Михайлович!»
Меж тем из синего «Мицубиси» выпрыгнул Василий и крикнул:
– Француз! – Он нагнал Глеба с Дашей на школьном дворе. – Глеб Михайлович, потолковать можно?
Глеб глянул на часы.
– Вообще-то времени у нас…
– Две минуты, – заверил Василий, – без понтов. – Он был в жеваном спортивном костюме, щеки его обросли щетиной.
Даша внимательно посмотрела на него.
– Что случилось, Вася?
Василий соорудил улыбку.
– Все ништяк. Дельце просто одно.
Глеб и Даша обменялись взглядами.
– Не буду мешать. Всего доброго. – Даша направилась к школьному крыльцу.
Дав ей отойти, Василий выдохнул:
– Папаню замочили. Копченые. – Лицо его перекосилось. – Куроедов, гнида.
Глеб побледнел.
– Господи… Как?
Василий, похоже, прилагал неимоверные усилия, чтобы не заплакать.
– Уши ему отрежу… потом яйца паяльником…
– Заткнись.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103