Стартовый капитал торговок жареными курами – деньги, которые они некогда скопили на собственные похороны и умудрились кое-как уберечь от инфляции. Теперь, чтобы не помереть раньше времени от голода, приходится похоронные деньги пускать в оборот.
Поэтому российские старухи не пользуются кассовыми аппаратами и, естественно, не платят налогов. Российское государство с помощью до зубов вооруженных милиционеров ведет со своими бабушками решительную войну.
Катя жевала сочный бутерброд. Отхлебывала из пластикового стакана кока-колу. Мысли путались. Пока было ясно одно. На милицию надеяться нечего. Она не в силах даже трупы найти. Почему никто из профессионалов не обратил внимания на одуревшего от лая Тузика? Ведь лай – это собачья речь.
Катя уже готова была предаться чувству солидарности с бабушками. Зачем платить налоги, если они пойдут на содержание такой вот, прости Господи, милиции!
Должно быть, съеденная сосиска придала мыслям остроту. Катя попробовала посмотреть на ситуацию иначе. Когда пропал дед Костя? Во время рыбалки с Борькой и Кофи. За семьдесят пять лет жизни дед никуда не пропадал. Даже с войны вернулся. А внук с приятелем приехали – и старик пропал.
Когда исчезла баба Люба? После отъезда Борьки и Кофи. На другой день, первого сентября, в Васнецовку помчались родители, но бабушку уже не застали. Значит, она погибла или в день отъезда ребят в Питер, или в день приезда в деревню папы с мамой.
Когда исчезла мама? Задав себе этот вопрос, Катя ощутила в горле комок.
Усилием воли она откатила его туда, откуда он взялся… Мама пропала после визита в цирковой зверинец к Кофи.
Выходит, кто-то из Кондратьевых погибал либо во время возможного контакта с Кофи, либо сразу же после такого контакта.
Катя поймала себя на двух особенностях собственных рассуждений. «Контактами» у венерологов принято называть тех, с кем больной состоял в половой связи. Но это так, совпадение терминов.
Самое страшное, что она подумала словом «погибал». Деду семьдесят пять.
Его, конечно, нет в живых. В этом Катя после находки тела бабушки не сомневалась. Но мама! Мама тоже погибла?!
Комок вернулся в горло. По щеке скатилась слеза. Еще одна.
– Что случилось, девушка?
Перед столиком, за которым Катя допивала колу, стоял высокий молодой тип.
На нем был распахнутый черный плащ до асфальта. Больше всего он напоминал гангстера времен сухого закона в США.
Шевельнулась фантастическая мысль.
– А вы казанец или тамбовец? – спросила вдруг Катя.
– Что? Я? – Похожий на гангстера тип был оскорблен. – Я коренной ленинградец!
– Чучело ты, а не ленинградец, – разочарованно протянула Катя. – Мне из мафии сейчас кто-нибудь нужен. Из тамбовской или из казанской. Впрочем, воронежская группировка тоже сойдет.
Последних слов тип в черном плаще уже не слышал. Катя только видела в толпе его быстро удаляющуюся голову. Она сплюнула под ноги.
Если бы он и впрямь оказался бандитом, было бы легче. Она, не задумываясь даже легла бы с уголовником в постель, если бы это помогло хоть что-то прояснить. Спасти семью. Пока еще есть, кого спасать… Господи, как трудно одной!
Она перешла к соседнему киоску. Здесь продавалась всякая несъедобная всячина.
Ага, вот то, что нужно! Катя протянула деньги:
– Газовый баллончик, пожалуйста.
Она огляделась в поисках таксофона.
Подождала, пока закончит беседу о приготовлении блинов женщина средних лет.
Женщина и без блинов была полна сверх всякой меры. На голове ее возвышалась не по сезону рано надетая зеленая мохеровая шапка.
Катя наконец услышала Борькин голос – срывающийся, испуганный:
– Алле! Алле!
Совсем недавно брат деловито мурлыкал в трубку: «Слушаю вас-с-с». Форсил, понтил. Какие уж теперь понты.
– Это я. Боря, папа дома?
– Уже ушел на работу. Ему же в ночь сегодня.
– Знаю, что в ночь. Новости есть?
Брат тяжело вздохнул:
– Нет новостей. Скоро дядя Сергей должен подъехать. Папа попросил его ночевать в квартире, когда сам на работе.
А у тебя?
– Боря, я еще ничего не знаю, ничего не понимаю, но хочу предупредить. Не доверяй сейчас никому. Ни Павлику, ни Димычу, ни Кофи…
– И Кофи у тебя на подозрении? Он же твой жених!
– Боря, Платон мне друг, но истина дороже. Я просто прошу, чтобы ты ни с кем не встречался. Сиди дома. Играй с дядей Сергеем в шахматы. Пей с ним водку. Наши родные всякий раз исчезали после того, как выходили из дому.
– Что, мне теперь и в институт не ходить? Я и так сегодня весь день пропустил!
– Да, Боренька. Да, братик. Я не хочу еще и без тебя остаться. Побудь пока прогульщиком. Если мы все уцелеем, ты быстро наверстаешь.
– Ты что, всерьез думаешь: кто-то на нас охотится?
– А ты что, еще в этом не уверен?
Брат на несколько мгновений замолчал. Потом в трубке послышалось:
– Уверен.

22

Кофи вышел из автобуса уже в темноте. Он бывал здесь дважды. Первый раз – случайно вместе с Борисом, когда тот приезжал за отцом.
Второй раз Кофи добирался сюда сам.
Дорога из центра города заняла тогда два с половиной часа. Он с трудом нашел это место. Бесконечно плутал, попадал в тупики. Там и тут приходилось обходить раскопанные канализационные трубы.
Ничего похожего на парадный фасад города. Сюда интурист не добирается.
Зато сейчас Кофи знал здесь каждую кочку. Выработанная за долгие годы жизни среди дикой природы наблюдательность оказалась очень кстати. Он запомнил даже расположение теней.
Впрочем, на яркий свет жаловаться не приходилось. Молодой вождь стоял в густом неухоженном кустарнике. Перед ним тянулась разбитая тяжелыми грузовиками улица. Параллельно улице тянулась бетонная стена.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65