Это необходимо было сделать для того, чтобы лично, как того требовало начальство, проверить надежность охраны здания ЦИК — центральной избирательной комиссии. Страна готовилась к первым в своей истории свободным демократическим выборам на однопартийной основе.— Товарищ капитан, тут морда хазарская передает! — с радостным криком влетел в кабинет сержант Агеев.— Что-то ты совсем распустился, Агеев, — зло сказал капитан. — Я не пахан, и вы не воры, чтобы кликухи друг другу клеить.— Виноват, товарищ капитан! Радист Гуревич только что передал из порта: прибыла техника.«Слава Солнечному богу! — совсем подагомейски подумал Кондратьев. — С бэтээрами мы все дыры заткнем. Их можно расставить пустыми. Ни одна черная рожа не сунется… И выборы проводить с бэтээрами — милое дело!»— Старшину роты ко мне, — приказал капитан, чувствуя, как светлеет его собственное лицо.Когда через минуту перед ним вырос прапорщик Иванов, капитан скомандовал:— Гони, Серега, в порт. Свяжись сперва с этой мордой хазарской… тьфу, черт, с радистом Гуревичем. Уточни, сколько пришло машин. Возьми бойцов по числу бэтээров. Прямо во время разгрузки начинайте пробовать двигатели. Поезжай на нашем полицейском фургоне — обратно с его мигалками колонну легче будет привести… Я позже подъеду, у меня тут выборы, понимаешь.— Есть, — промямлил Иванов. — Если машины пришли в таком состоянии, как в Союзе, мне эти мигалки не скоро понадобятся. И ты сможешь не спеша заниматься выборами.— Да ты что, Серега! — Кондратьев даже замахал руками. — Это же экспортное исполнение! Даже баки заправлены. Только ключи зажигания и пулеметные затворы заберешь у сопровождающего… Давай двигай, не тяни резину.В порту царило привычное оживление.Привычным оно стало, едва Кремль убедился в прочности режима Соцпартии. Одно за другим в Порто-Ново швартовались советские суда. Токарные и фрезерные станки, автомобили производства ЗИЛа и ГАЗа, макароны, сахар, аспирин, анилиновые красители, детское питание — Дагомея импортировала все подряд.В обратный путь все суда уходили с одинаковыми бочками. В них бултыхалось пальмовое масло — единственная статья экспорта.Такое количество этого продукта не мог усвоить даже Советский Союз, поэтому корабли брали курс на «третьи страны».Чтобы хоть что-то выручить за эту дрянь.Выпрыгнув из кабины синего фургона, Иванов приказал бойцам глаз не спускать с черных стропальщиков и крановщиков.— Можете предупредить, что за испорченную при разгрузке технику будем расстреливать на месте, — посоветовал прапорщик.И взбежал по трапу на океанский сухогруз «Октябрьская революция». Скоро его радушно принимал в своей каюте первый помощник капитана.— Михаил, — протянул руку помощник капитана. — Разреши, браток, от имени «Октябрьской революции» поздравить тебя с совершением Декабрьской!На столике молниеносно возникла бутылка.— Азербайджанский? — уточнил Иванов, предвкушая. — А мы тут, кроме спирта, и не видим ничего.— Держи. Ну, будем. За вашу и нашу победу!Моряк опрокинул в себя коньяк и, вспомнив о закуске, стал доставать из шкафчика шоколад, лимон, сыр.«Какой-то он суетливый, — подумал прапорщик и выпил. — О, какое наслаждение!..»Моряк поспешил налить еще, а затем — без передыха — и в третий раз.— Мы с тобой про ключи с затворами не забудем? — засмеялся Иванов, зажевывая.— Может, ты и забудешь, — моряк поднял палец. — Морской волк в любом состоянии помнит о деле.От такой наглости прапорщик растерялся. Какой-то гражданский пеликан поставил под сомнение его способности. Нанесено оскорбление всей роте и всей бригаде спецназа Ленинградского отдельного военного округа.— Ладно, друг Миша. Мне больше не наливай. А то здесь вытрезвителей нету.Гони, что должен, и — оревуар. Спасибо за коньяк.Помощник капитана понял, что дал маху.— Да не горячись ты, Серега. Извини.Привык, что сухопутные быстро с ног валятся. Со спецназом не каждый день общаюсь, вот и ляпнул. Давай еще по одной.Прапорщик взял рюмку и сказал:— Тебе выпить тут не с кем, что ли?Моряк опустил глаза и задумчиво молвил:— Да не в том дело. Разговор у меня к тебе. С коньяком, думаю, легче пойдет.С этими словами он протянул прапорщику удостоверение. Еще не взглянув, Иванов понял, что обложка будет красной, а посреди обложки будет красоваться щит и меч.Так и вышло: «Комитет государственной безопасности при Совете Министров СССР. Лысенков Михаил Владимирович, майор».Иванов выпил коньяк, стал «смирно» и рявкнул:— Слушаю вас, товарищ майор!— Сергей, я тебя очень прошу, оставь этот казарменный тон. Давай просто поговорим, — помощник капитана жестом предложил сесть. — Поговорим на равных.Родина у нас общая, цели общие. Надо лишь иногда советоваться друг с другом, помогать друг другу.Прапорщик с тоской посмотрел в иллюминатор. Далеко внизу стояли его ребята. В белом дагомейском небе плыл по воздуху зачехленный БТР. Сказал:— Но я правда тебя слушаю, Михаил.— Хорошо. Сережа, давай вспомним вместе тот день, когда ты проучил несколько черномазых. Мы сейчас как раз напротив набережной, где это произошло.Иванова прошиб холодный пот. Откуда они знают?— Чем я могу быть полезен, если вы и так все знаете?— Мы знаем только то, что рассказывал капитан Кондратьев. Мол, прапорщик Иванов решил покуражиться и отдубасил девять черных парней так, что трое попали в больницу."Не мог Васька такого наговорить, — усмехнулся про себя прапорщик. — Это могли сказать только сами негритосы.Странно другое. Странно, что Васька ни словом об интересе к этому делу не обмолвился".— Не мог командир такого сказать, — не отводя взгляда, произнес Иванов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65