Чего бежать?Дьяк со стрельцами подходит не торопясь. Бабы лежат, лежа, держат одна другую за волосы, плюются и языки высовывают.– Эй, спустись, кошки!Бабы не спускаются. Дьяк говорит стрельцам:– Берите-ка на съезжую!Бабы вскакивают, подбирают волосы, одергивают сарафаны. Одна, тощая, с желтым лицом, кланяется:– Господине, дай молыть?– Ну!– Да как же, господине, она моему мужу передом, все передом угобжает – без ума мужик стал!Другая тоже кланяется:– Господине дьяче, она жена ему постылая, на всех лжет, а у самой жабы в брюхе квачут и кулькают. Чуять ее страшно, болотной тиной смородит, икота у ей завсегда…– Ах ты сволочь, перескочи твою утробу! Да я тебя…– Вот, господине дьяче, вишь, кака она привязучая!– Робята, разведите их дале врозно да в зад коленом, – говорит стрельцам дьяк и идет в толпу, громко выпуская из себя газы.– Будь здоров, дьяче! – слышится голос.Дьяк отвечает строго, чувствуя насмешку:– Поди, постов не блюдете? А я блюду, – с редьки это у меня по брюху ходит.Он обошел ряды возов и, не видя того, с кого можно взять тамгу, исчез. Толпа шатающихся праздно прибывает. В толпе появился татарин. На худощавом рябом лице горят зоркие глаза; татарин – в синей ермолке, в серой чалме, в желтом бархатном зипуне, в зеленых чедыгах с загнутыми носками, с мешком в руке.– Купим соли, урус? Купим соль! – И трясет мешком.Народ лезет к татарину, покупая, дивится, что дешево:– Да где ты добыл, поганый, соль?Татарин запускает в мешок большие руки, пригоршнями мерит соль, а берет за фунт грош…– У нас на Казань нет бояр, нет Морозов, нет Плещеев, на Казань соль три пригоршни – грош… А был на Казань князь, татарский князь, соль дорожил – народ не давал, рубили ему башка, соль дешев стал!..– Православные, ино татарин правду сказывает!– Кабы Плещееву завернуть голову, то соль была бы…– Морозову…– Морозову заедино!К татарину протолкались сквозь толпу два человека в длинных сукманах, в черных, похожих на скуфью, шапках:– Пойдем-ка, поганый, с нами!Татарин на всю площадь крикнул:– Гей, люди московские! За добро и правду к вам меня истцы берут.– Пошто? Где истцы?– Бей псов боярских!– Гони! Лу-у-пи сатану-у!Один из истцов быстро выдернул из-под полы сукмана тулумбас Род бубна с вогнутой внутрь чашечкой, обтянутой пузырем.

, но татарин не дал ему ударить сполох. Пистолетом, спрятанным в длинном сборчатом рукаве, стукнул по голове истца, – черная шапка вдавилась в череп, истец упал. Другой побежал, призывая стрельцов, но его схватили тут же и, свалив, забили до смерти сапогами Синяя тюбетейка и повязка свалились с черных кудрей татарина…Народ теснился на площадь. Ловили и избивали истцов – истцы исчезли.Кто-то закричал:– Поганый ты, свой ли, все едино – веди на бояр!Смуглый, в черных кудрях, в татарской одежде крякнул на всю площадь:– Народ! Гож ли я в атаманы?– Гож! Гож!– Пойдем, – веди-и!– Веди! Будет им нас грабить!– Имать Морозова-а!– Молотчий, веди-и!..– К тюрьме-е! Колодников спустим.– Бояр солить – идем! 6 По Москве во всех больших церквах бьют сполошные колокола. Воет медный звон, будто тысячи медных глоток.– Зашевелились попы-ы, на Фроловой башне Фролова башня – одна из башен московского Кремля, построена в 1491 г. миланским архитектором Пьетро Солярио. С 1658 г. башня стала называться Спасской, в честь иконы Спаса, написанной над ее воротами.

звон!– Небойсь! Стрельцы с нами-и, пущай фролят…– Морозов усохутился – сбежал!В Кремле трещит прочное резное крыльцо боярина Морозова. Серой лавой лезет толпа с топорами, с кольем, с палками. Крепко запертую дверь выдавили плечами. В толпе изредка мелькают лица холопов Морозова.В расписной, сумрачной прихожей с окнами из цветной слюды встретил грозную толпу седой дворецкий в синем доломане Кафтане.

, с протазаном Особенного устройства топор на длинной рукоятке.

в руках.– Куда, чернядь? Смерды, чего надо? – и размахивал неуклюжим оружием. Протазан задевал за стены, плохо ворочался в старых руках. Старик отчаянно закричал: – Боярыня! Матушка! Пасись беды…– Брось матушку, пой батюшку!К старику подскочил крепкого вида ремесленник в сером фартуке, ударил по древку протазана коротким топором, и оружие, служащее для парадов, выпало у дворецкого из рук.– Пе-ес!Старик стоял у дверей в горницы, растопырив руки, мешал проходу. Тот же человек схватил старика поперек тела, выбежал с ним на крыльцо и сбросил вниз. Толпа хлынула в горницы! От тяжеловесного топота дрожал пол, скрипели половицы, раздался хряст дерева, стук топоров. Вырвали окна; резные рамы трещали под ногами, слюда рвалась, липла к сапогам.– Узорочье – товарыщи-и!Разбили крышку ларя, окованного серебром, но там оказались кортели, кики, душегреи. Пихали в карманы, роясь в ларе, боярские волосники, унизанные жемчугом и лалами Яхонтами.

.– Во где наша соль!Все из ларя выкидали на пол, ходили по атласу, а золотую парчу рвали на куски. Кичные очелья били о подоконники, выколачивая венисы и бирюзу.– Соли, бра-а-таны!Наткнулись на сундук с кафтанами, ферязями, – стали переодеваться: сбрасывали сукманы и сермяги, наряжались наскоро, с треском материи по швам, в ферязи и котыги. Сбрасывали с ног лапти и уляди, обувались в чедыги узорчатого сафьяна, а кому не лезли на ноги боярские сапоги, швыряли в окно:– Гришке юродому гожи!Одевшись в бархат, ходили в своих валеных шапках и по головам лишь имели сходство с прежними холопами и смердами. Одни переоделись, лезли к сундуку другие:– Ай да парень! Одел боярином.– Отаман, – в парчу его обрядить!– Тут ему коц с аламом, с кружевом!– Не одежет – чижол!– Эй ты!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28