Святилище Таниэля и Кэтлин находилось в подвале их дома номер 273 по Крофтерс-Гейт. Это было просторное квадратное помещение с низким потолком, куда можно было попасть, открыв одну из дверей вестибюля и спустившись по каменным ступеням. Комната с ее деревянными панелями и блестящими черными плитами каменного пола освещалась газовыми лампами, укрепленными в нишах стен. Всякий, кто входил в нее и вдыхал ее тяжелый, неподвижный воздух, ощущал на себе гнетущую мрачность помещения. В одном из углов стояло ветвистое дерево, высохшее в камень, от ствола его во все стороны торчали заостренные на концах жесткие ветви. Под маленьким, задернутым шторой окошком, выходившим на Крофтерс-Гейт, над самым тротуаром, помещались две уродливые человекообразные фигуры, вырезанные из цельного куска древесины. Один из уродцев, приземистый, жирный и одновременно мускулистый, с отвратительным лицом горгульи и оскаленными заостренными зубами, отлитыми из меди, сидел на корточках, как жаба, и упирался ладонями в пол для равновесия. Другой стоял в полный рост за спиной первого, чуть наклонившись, и его непропорционально длинные волосатые руки свисали вдоль туловища. Лицо у него было плоским, широким, свирепые черты почти скрывала копна густых длинных волос. Оба были одеты в длинные рубахи без рукавов. Внизу, на подставке, блестела медная дощечка с выгравированными именами уродов: Живоглот и Костолом. Таниэль ненавидел эти изваяния, которые достались ему в наследство от отца. Кэтлин они, напротив, нравились.
Но главным в комнате несомненно был алтарь из черного мрамора и полированного металла, помещенный в дальнем углу. На нем в безупречном порядке были расставлены спиртовки, сосуды различной формы и восковые палочки. Поблизости от алтаря стояла дубовая этажерка, полки которой были уставлены всевозможной утварью – орудиями, необходимыми в деле охотников за нечистью. Тут имелись талисманы, склянки с высушенной кровью, плавильные тигли, всевозможные силки, кинжалы и тому подобное. Сведения о пользе многих из этих предметов в борьбе против всяческой нежити были почерпнуты из одних лишь народных поверий, и однако их применение неизменно оказывалось действенным. То, что большинство легенд основывается на реальных событиях, стало почти общепризнанным фактом, и не раз случалось, что тот или иной охотник за нечистью, оказавшись один на один с чудовищем, принимал подходящее к случаю народное сказание как руководство к действию – и тем спасал свою жизнь.
Едва они вошли в святилище, Кэтлин сразу же повлекла Таниэля к магическому кругу в центре помещения. Это был простой обруч из золота, вделанный в каменные плиты. Внутри него помещался в точности такой же золотой круг, только меньшего диаметра. Пространство между кругами было испещрено магическими знаками, выполненными также из золота. Если смотреть на них достаточно долго не отводя взгляда, казалось, что ровная цепь символов начинала медленно ползти по окружности.
Обустройство святилища требовало долгих месяцев кропотливого труда. В первую очередь его надлежало оснастить множеством амулетов и оберегов, чтобы никакая внешняя сила не смогла проникнуть внутрь и помешать проведению обрядов. Не менее важно было позаботиться, чтобы никакая нечисть не могла вырываться из святилища наружу в том случае, если какой-либо ритуал пройдет неудачно или будет нарушен порядок обрядовых действий. Таниэль мог бы без запинки назвать адреса некоторых из домов в Старом Городе, где прежде имелись святилища, устроители которых погибли из-за собственной беспечности или неопытности. Те сущности, которые их умертвили, навеки поселились в заброшенных помещениях для обрядов. Такие места быстро приобрели дурную славу, о них шепотом говорили, что там живут привидения. Жители в панике покидали ближайшие дома, и целые кварталы приходили в запустение.
Преобладающая часть талисманов и оберегов любого из святилищ находилась внутри или поблизости от магического круга. Ведь именно в нем совершалось большинство самых важных обрядов, и законы физики работали на этом участке пространства не столь безупречно, как в любом ином месте вселенной. В этом круге порой обнажалась истинная сущность некоторых монстров, что позволяло судить об их природе. Нередко здесь творились вещи поистине невозможные, неосуществимые, неподвластные разуму.
Кэтлин принялась отправлять один из самых простых обрядов, известных большинству охотников с первых лет ученичества. Из кармана брюк она выудила камешек, осколок вулканической породы, по форме напоминавший сосновую шишку. На его поверхности длинными глубокими штрихами был нацарапан магический знак. Она положила камешек на пол, присела на корточки и налила на него сверху немного кабаньей крови из маленького пузырька. Камень жадно впитал всю ее до капли.
Таниэль следил за ее действиями и все больше хмурился. Наконец, не выдержав, он недовольно произнес:
– Но это же Ворожба Страклеи. Я ее проделывал, когда мне было десять. Что ты с ее помощью хочешь доказать?
– Не сомневаюсь, что ты это умел еще младенцем, – пряча улыбку, пробормотала Кэтлин и подхватила с пола трещотку, какую в древности, вероятно, применяли для изгнания ведьм – скрепленные воедино вороньи кости и голубиные перья, унизанные цепочками с кусками янтаря и кошачьими зубами и щедро политые кабаньей кровью.
Она стала водить трещоткой по кругу над камнем и потряхивать ее то сильнее, то слабее. От звука, производимого этой нелепой погремушкой, кровь стыла в жилах, а стоило Кэтлин взмахнуть ею порезче, как закладывало уши.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106