Это все же противник. Значит, группа вражеских солдат все равно прорвалась к позициям танков. Они все ближе. Почти в мертвой зоне. Трассеры курсового пулемета веером мелькают над ними не задевая, а они все ползут. И наверняка готовят ручные гранаты или магнитные противотанковые мины. А танки не имеют иного пехотного прикрытия, чем то, которое сейчас сражается в своих траншеях.
— Внимание! Впереди группа солдат противника! Они уже почти в мертвой зоне! — сказал Иван по внутренней связи. — Кидаем гранаты через люк!
— Есть, гранаты через люк! — ответил механик-водитель. Послышалось: «Раз... Два...» Скрипнул люк.
«Три! Четыре!» На счет «четыре» люк захлопнулся. Впереди рванула граната Ф-1. Затем все повторилось, и рванула еще одна граната. Один из оставшихся врагов вскочил и бросился бежать. Но убежал он недалеко — разрыв еще одной «лимонки» уложил его осколками.
Бой продолжался минут сорок. Наконец стрельба начала стихать. Сквозь закрывавший речную низину дым невозможно было разглядеть, что там происходит, но, похоже, немцы отступали. Вслед отступавшим трещали пулеметы и автоматические винтовки. Постепенно стрельба стихла, бой закончился. Ночной ветер рассеял дым, и луна осветила своим холодным могильным светом место боя. Оба берега реки были изрыты воронками, кругом лежали тела убитых. Потери были огромны с обеих сторон, но немцам так и не удалось преодолеть эту небольшую речку.
Через час противник начал мощный артиллерийский обстрел, перепахивая снарядами берега реки. И опять ему ответила русская артиллерия. И вскоре вражеские батареи смолкли. Такое быстрое подавление артиллерии противника было необычно, так как звукометрическая служба работала неважно и из-за несовершенного оборудования, и из-за низкой подготовки личного состава. В области артиллерийской разведки отставание от немцев было значительным.
Когда обстрел прекратился и наступила тишина, Иван открыл люк, высунулся по пояс и выстрелил из ракетницы осветительной ракетой. Затем взял бинокль и начал осматривать противоположный берег, луг, перепаханный снарядами, и опушку далекого леса. Кроме его ракеты в небе светились еще несколько. Все ждали второй атаки и всматривались в сторону вражеских позиций. В тишине Иван уловил негромкий звук двигателей. Посмотрев вверх, он различил еле видные на фоне звездного неба темные тени самолетов. Приглядевшись, он заметил, что это бипланы — медлительные, но зато относительно тихие старички У-2, бывшие до войны мирными учебно-тренировочными и сельскохозяйственными самолетами. Судя по всему, они как раз и корректировали огонь артиллерии.
До рассвета тишину нарушали лишь хлопки ракетниц да санитарные машины, увозившие раненых. На рассвете прибыла свежая стрелковая дивизия, сменившая остатки той пехоты, что выдержала жестокий ночной бой. Немецкие войска больше не пытались атаковать. Но на рассвете вновь появились «лаптежники». За первым налетом последовал второй. И хотя зенитчики встретили врага метким огнем, налеты прекратились, лишь когда в небе появились русские истребители.
1 июля 1941 года. Левый берег Западной Двины.
Штаб 4-й танковой группы. Склонившись над картой.
Наверху грохотала канонада. После близких разрывов через щели между толстыми бревнами, из которых состоял потолок штабного убежища, сыпались струйки песка. Эрих-Фриц фон Манштейн-Левински стряхнул песок с головы, а затем с лежавшей на столе карты. Силы подчиненных ему войск, которые еще недавно были четвертой танковой группой, таяли час за часом. А ведь всего неделю назад они, сокрушая все на своем пути, шли к Новгороду и Ленинграду. Дивизия СС «Тотенкопф», получившая приказ прорвать окружение и восстановить связь с основными силами, хоть и понесла значительные потери, но прорвалась. А остальные семь дивизий, в том числе три танковые, так и остались в котле, да еще и разорванные на две части Западной Двиной, форсирование которой было только что успешно начато.
Теперь надеяться было не на что. Войска, которые несколько дней назад форсировали реку, понеся значительные потери, были вынуждены под огнем противника переправляться обратно, так как не могли удержать плацдарм. Русские подтягивали все новые и новые силы, сжимая кольцо окружения. По окруженным войскам круглосуточно била русская артиллерия. В небе постоянно кружили русские бомбардировщики. И если поначалу это были новейшие бронированные штурмовики Ил-2 и пикирующие бомбардировщики Пе-2, то теперь их уже сменили более старые машины, в основном СБ. Более современные машины и опытные летчики русским требовались на фронте, а добивать окруженные войска можно было и старыми самолетами, за штурвалами которых сидели выпускники летных училищ, получая боевую практику. Истребительного прикрытия у фон Манштейна-Левински не было, зенитных пушек почти не осталось, да и у оставшихся заканчивались снаряды.
Нехватку боеприпасов ощущали не только зенитчики, но и все окруженные войска. Топливо еще было, но не много. Вчерашняя попытка собрать ударный кулак и прорваться закончилась неудачей. Потеряв почти полсотни танков, немецкие войска продвинулись меньше, чем на пять километров. А учитывая, что русские уже были в Шауляе и Паневежесе, прорываться из окружения после вчерашней неудачи было делом гиблым. Оставалось или попытаться просачиваться небольшими группами, или — капитулировать. Генерал Манштейн-Левински стоял перед очень тяжелым выбором. Он был не из тех, кто готов сам идти на верную гибель, а сдаваться в плен тоже не хотелось. Теперь он очень жалел о том, что в первые дни войны давал приказы своим войскам о расстрелах русских офицеров и комиссаров, а также о расправах над партизанами и их семьями.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89