А предложил тот, когда Артем протянул ему золотую монету (в лучших традициях, трактирщик немедленно попробовал ее на зуб), к заказанным бывшим послушником комнате на ночь и пяти бутылочкам сакэ еще и гейшу. Впрочем, господин Симадзу не употребил слова «гейша», это уже Артем так для себя перевел, вспомнив стандартный набор былых представлений о Японии. Выразился трактирщик гораздо проще и яснее:— Не желает ли господин послушник, чтобы его постель согрела женщина?— Желает, — незамедлительно произнес Артем. И вовсе не потому он так ответил, что побоялся вызвать отказом подозрения. Дескать, странно это — человек, столь долго обходившийся без женщин, отказывается ублажить свою уставшую от воздержания плоть. Наверное, если бы послушник отказался, это как раз не выглядело бы странно: мало ли какие религиозные убеждения ему мешают согласиться. Нет, Артем согласился, не раздумывая, по другой причине. Женщина — это как раз то, что может растворить в себе все беды и неудачи прошедшего дня и ночи, вдохнуть в тебя новые силы, которые ой как понадобятся в дальнейшем, а это дальнейшее наступит уже завтра с рассветом.«Будут ли меня искать в эту темную-темную ночь?» — этим вопросом Артем озадачился еще по дороге в чайный домик господина Симадзу. И пришел к выводу, что не будут. Потому что Мегуро нужна коробка с деньгами, и он отправит всех, кого сможет, искать Гнилозуба, укравшего заветную коробку. А бузотер в шляпе ему сегодня ночью будет не интересен. И он либо плюнет на него вовсе, либо отложит поиски на завтра. А завтра здесь не будет уже самого Артема...Артем, признаться, ожидал, что его поселят в какой-нибудь келье метр на метр, но комнатка оказалась на удивление просторной, располагалась на втором этаже чайного домика, имела окно, по ночному времени сейчас закрытое ставнями; в ней был соломенный тюфяк и столик, на который Артем тут же определил прихваченные снизу пять бутылочек сакэ. Пол комнаты, ясное дело, был застелен циновками.Как он станет выходить из положения невозможности открыть свое лицо, Артем уже подумал. Тут было над чем подумать. Заниматься любовью в шляпе-амигаса — это, знаете ли, не просто неудобно. Это гораздо хуже — это глупо и смешно.Он успел приговорить всего лишь одну бутылочку сакэ, когда дверь чуть-чуть, буквально на ширину пальца, приоткрылась, и он услышал:— Господин разрешает мне войти?Господин разрешил.Великой красотой девушка не блистала, но была мила, телом стройна и молода. Она принесла с собой бива — своего рода японскую гитару, больше, правда, похожую не на гитару, а на дутар. Но вот музыки Артему сейчас совершенно не желалось, как-нибудь потом.— Как тебя зовут? — спросил гимнаст, показывая ей, чтобы присаживалась рядом с ним на тюфяк.— Кэйко. — Она села рядом.— А меня — Ямамото.Надо сказать, Артем впервые в жизни имел дело с платной женщиной, сиречь представительницей древнейшей профессии, жрицей платной любви, женщиной легкого поведения — в общем, как хочешь, так и называй, а названий этих хватает. В прошлой жизни в том не было нужды. Да и вообще до сего дня он не представлял, как можно платить за любовь. Однако сейчас он понял, что можно, бывают такие моменты в жизни. Артем не знал, о чем говорить, но не молчать же? И не набрасываться же сразу так прямо!— Ты откуда родом? — спросил гимнаст.— Я родом из Касивадзаки. — Говоря, она смотрела по здешнему женскому обыкновению не на мужчину, а в пол.— Откуда?! — невольно вырвалось у Артема.— Из Касивадзаки, — повторила девушка по имени Кэйко, похоже немало заинтригованная такой странной реакцией на свои слова.Но ничего странного на самом деле не было. Просто Артем вспомнил переданные ему настоятелем монастыря слова чиновника Кумазава Хидейоши: «В селении Касивадзаки ты можешь обратиться к мастеру Мацудайра и к моей сестре, что живет в доме Мацудайра, и они тебе помогут».— Это селение, известное тем, что там живет мастер Мацудайра? — спросил Артем.— Да, — кивнула она. И добавила с гордостью: — Мастера Мацудайра знают по всей стране Ямато.— Ты сама давно оттуда?Она задумчиво, принялась загибать пальцы. Загнула четыре.— Четыре дня.— И как здоровье мастера?— Он здоров. Будь он нездоров, все в Касивадзаки знали бы об этом.— А селение Касивадзаки далеко отсюда?Вопрос не должен был ее удивить. Наверняка она уже знает, что перед ней паломник, если что-то и знавший раньше, за долгие годы окончательно оторвавшийся от мирской жизни. И вопрос ее не Удивил.— В пяти ри отсюда.«Почти в двадцати километрах, в общем-то недалеко, четыре часа бодрого ходу, — подумал Артем. — Уж не есть ли такая близость — знак судьбы, а? Ее, так сказать, указующий перст». Полученные сведения требовалось немедленно всполоснуть. Да и в горле уже, между прочим, пересохло.— Хочешь? — Артем протянул Кэйко бутылочку сакэ.Акробат почему-то полагал, что девушка откажется. Может быть, ее показная скромность наводила на подобные мысли? Но та не отказалась. И глоток сделала весьма внушительный.— Хочешь я тебе сыграю и спою? — предложила она.— Давай лучше попозже, хорошо?— Хорошо. А хочешь я сделаю тебе «бег жука по стеблю бамбука»?Теперь уже она заинтриговала Артема. Заинтриговала настолько, что он согласился, не спрашивая, что это за «жук» такой.— Только одно условие, — вдруг вспомнил Артем. — Господин Симадзу тебе говорил о моем обете?Она кивнула.— Я не могу показывать свое лицо людям. Поэтому я прошу, чтобы ты завязала глаза. Ты не против?— Ты — очень странный, господин Ямамото. Как я могу быть против! Я сделаю все, что ты попросишь, господин. Завязать мне глаза можешь моей лентой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16