Чуть что не по нему, котяра убегает от Хухлачева, шатается где вздумается, прогуливая выступления на арене. Однако Хухлачев прощает любимчику все его выходки. Похоже, слинял котяра и сегодня, в очередной раз на что-то обидевшись. Может быть, на то, что его покормили не первым из котов.— Опять свинтил, подлец? — подмигнул зверюге Артем. — Ну, будет тебе сегодня!Кот в ответ зевнул во всю пасть, мол, шел бы ты своей дорогой, двуногий и бесхвостый, и вновь спрятался за цилиндры.Уйти своей дорогой Артему удалось, лишь когда униформисты наконец провезли мимо него свою бесконечную пушку.— Эй, Темыч! — окликнули его из курилки. — Заворачивай к нам, новость расскажем!Курилка располагалась возле прохода к клеткам, и здесь причудливо перемешивались запахи табака и зверинца. Сейчас в курилке дымили жонглеры-эксцентрики братья Безруцкие, дрессировщик тигров Михалыч, кто-то из конюхов и метательница кинжалов Матильда Гримальди. Окликнула его как раз Матильда.— Некогда, Маша! — бросил Артем, приветственно махнув рукой. — После загляну!Неизвестно, какую новость собирались ему сообщить, но уж точно куда ей до той, какую мог бы сам Артем рассказать курильщикам. «А ведь кто-то из дрессуры или из тех, кто кормит зверей, обязательно должны быть замазаны, — пришло в голову Артему. — Между прочим, та же Матильда в последнее время слишком сблизилась с тигровиком Михалычем и под этим предлогом слишком часто стала бывать в зверинце, и время их сближения как раз совпадает с началом всех бед и странностей, обрушившихся на родной цирк. И не оттого ли Матильда заигрывает со мной, что ей поручили разузнать, как много мне известно и отчего я проявляю такой пристальный интерес ко всей этой истории?» Впрочем, сейчас не до подобных мелочей. Оставим, оставим. Сейчас надо нанести удар в самое черное сердце, раздавить паука, засевшего в центре паутины.Артем вышел во двор, заставленный трейлерами и легковыми машинами. Двинулся узкими проходами между выстроившимся в ряды цирковым автотранспортом. Остановился возле фургона с нарисованными на нем цветными шарами, которые держит за веревочки огненно-рыжий клоун. Под подошвами кроссовок проскрипели три металлические ступени лесенки. Артем взялся за ручку, потянул дверь — та была не заперта. В мозгу огнями над темной ареной вспыхнула мысль: «А все-таки хорошо будет, если я ошибся. И просто здорово — если вообще никто из цирковых не причастен». С этой мыслью Артем шагнул внутрь и закрыл за собою дверь.В вагончике солировал запах грима, забивая все прочие запахи. Зураб Червиченко, фигурирующий на цирковых афишах под сценическим именем «клоун Батон», сидел перед зеркалом. Коверный уже был в клоунском костюме (в широких желтых штанах с одной помочью, зеленой рубахе и в длинных башмаках с загнутыми носками), он гримировался. Как раз прилаживал на голову лохматый рыжий парик.— Иду, иду! — не оборачиваясь, прокричал Зураб.— Не спеши, — Артем захлопнул крышку ящика с реквизитом, стоящего рядом с входом. — Сперва требуется как следует поговорить.Вот сейчас коверный обернулся:— Ты что, Тема? Очумел? Мой выход через четыре номера.— Это целых полчаса. — Артем сел на ящик с реквизитом. — Нам хватит.— На что хватит? — Коверный пристально смотрел на Артема, накручивая на палец резиночку, на конце которой болтался бутафорский красный нос.— На то, чтобы ты ответил мне на несколько вопросов.На миг в глазах коверного мелькнуло понимание… которому неоткуда было бы взяться, будь Зураб Червиченко непричастен к преступлениям последних недель… Или Артему все-таки почудилось? Изобразил же Зураб удивление. Мол, что это на тебя нашло, дорогой, ничего не понимаю.— Ну тогда спрашивай, спрашивай, Тема, — коверный вновь повернулся к зеркалу. — Долго играешь вступление. Как гастролер, у которого в запасе всего один трюк и вокруг него надо навертеть побольше мишуры.Зураб вдруг заговорил дурашливым крикливым голосом:— Здравствуй, Бим! Здравствуй, Бом! Ты почему такой грустный, Бом?— Потому что посадить могут, — сказал Артем. — Причем надолго.— Кого посадить?— Тебя.— Что ты несешь, акробат? На репетиции приземлился на голову? — коверный раздраженно бросил тюбик с клеем на заставленный театральной косметикой стол.«Если я все же ошибаюсь, то, значит, на пустом месте заработаю личного врага, — с тоской подумал Артем. — И вряд ли когда-нибудь удастся помириться». А произнес он другое:— Зураб, Зураб, ты же видишь, что я не шучу. Неужели я стал бы жонглировать подобными словами, не имея доказательств. Ты так думаешь?— Доказательств чему или чего? Нет, ты точно головушку повредил. И теперь тебе мерещится, что ты Холмс и Ватсон под одним цилиндром. — Разговаривая, Зураб Червиченко не прекращал готовиться к номеру. Закончил с париком, надел красный нос-картошку и теперь закрашивал белым гримом резинку.— Я говорю о доказательствах против тебя, клоун. И против твоих подельников. Ты хочешь знать, что мне известно? Изволь.Артем взял в руки длиннющий карандаш с надписью «Батон», принялся вертеть в пальцах. Эти карандаши, которые коверный на представлениях бросал публике, валялись по всему вагончику.— Ты занимаешься торговлей дикими животными, Зураб. — Карандаш нарисовал в воздухе решетку. — Многим простым гражданам невдомек, что это весьма прибыльный бизнес. И я, признаться, до того, как не вник в проблему, считал его не шибко серьезным по преступным меркам. А оказалось, что он лишь немногим уступает по доходности торговле наркотиками и оружием. И ты в этой схеме обеспечиваешь провоз животных через границу. Что ж, с провозом, признаю, придумано неплохо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15