Наконец в его голове возникло что-то похожее на реальный план побега. Резко поднявшись, он застонал от боли, вполголоса выматерил костолома Жучихина и, переждав боль, начал разуваться. Это было довольно просто — шнурки реквизировали при аресте. Содрав с ноги старый тяжелый тупоносый полуботинок, Бычок начал раздирать его на части.В Константиновке его взяли прямо в доме, и, выходя на улицу, он надел не свои новенькие итальянские туфли, а растоптанные буцалы советского производства, в которых хозяева работали в огороде. Вытащив из ботинка железную пластину супинатора, Бычок провел пальцем по краю выгнутой железки и засмеялся.В свое время износившийся штамп выдал продукцию с браком — чудовищным заусенцем по краю супинатора, а ликвидировать его в ходе вечных боев за выполнение плана не хватило времени. На все действия Свинореза, вытаращив глаза, с верхних нар смотрел Чингарев.— Чего это ты делаешь? — удивленно спросил он. Валера поднял на него голубые глаза и, ухмыльнувшись, сказал совсем невпопад.— А-а, ты как раз вовремя, — и быстро резанул зажатым между пальцев супинатором по лицу неудачника Пети.Тот заорал во все горло, из распоротой щеки хлынула кровь. Чингарев зажимал рану обеими руками, но алая струя просачивалась сквозь пальцы и капала вниз. Свинорез подставил под эти капли лицо и, одним движением руки размазав кровь по щекам и лбу, кинулся к двери, на ходу истерично крича:— А-а! Он меня зарезал!..Открывший «кормушку» сержант увидел перед собой перемазанное кровью лицо заключенного и, крикнув в сторону дежурки:— Саня! — начал отпирать дверь.В камеру они вломились вдвоем. В углу, согнувшись, сидел Бычок, а на нарах корчился Чингарев. Подняв дубинку, сержант бросился к нарам, а прапорщик наклонился над Валеркой.— Что у тебя?..В ответ тот резко разогнулся и, всем телом бросившись на прапорщика, резанул его по шее зазубренной железякой. Кровь из сонной артерии ударила фонтаном. Прапорщик захрипел, зажал горло руками и начал медленно оседать. Его напарник не успел еще понять, что произошло, когда Бычок кинулся к двери и, захлопнув ее снаружи, задвинул защелку и метнулся в дежурку.Третий из надзирателей, невзирая на поднявшуюся суматоху и крики, мирно спал. Он лишь приоткрыл один глаз и сонно посмотрел на вошедшего. Бычок в одну секунду схватил массивную табуретку и обрушил ее на голову милиционера.Судорожным движением вырвал из его кобуры пистолет, рванулся было на выход, но неожиданно остановился, вернулся и содрал с надзирателя ботинки.В голове его внезапно возник еще один замысел. Вытащив связку ключей из двери собственной камеры, он начал отпирать все двери подряд, повторяя одну и ту же фразу:— Всем на выход, конечная остановка.Ничего не понимающие заключенные толпились в коридоре, переговариваясь друг с другом. Входная дверь ИВС по-прежнему оставалась закрытой.— Че такое? Что за базар?— Да хрен его знает.Когда обитатели последней камеры оказались в коридоре, Свинорез обратился к ним с короткой речью:— Ну че, братва! Хер нары протирать, свобода! Аида по домам!Открыв последний замок, он первым выскочил во двор ГОВД. Уже стемнело, и темная лава из тридцати человек почти бесшумно метнулась к большим автомобильным воротам. Вручную они раздвинули их и бросились врассыпную.— Эй, куда! Стоять! — закричал выскочивший из здания ГОВД дежурный по городу и несколько раз выстрелил в воздух. Но это только подстегнуло убегавших. * * * Во внутреннем кармане Астафьева раздался щелчок рации, и голос дежурного по городу взволнованно прокричал:— Всем патрульным машинам и всем, кто меня слышит! Массовый побег из ИВС!Сбежали более тридцати человек.«Свинорез! — тотчас мелькнуло в голове лейтенанта. — Но как?!»Астафьев побежал к остановке дворами. Так ближе! Навстречу ему быстро шли трое парней, встречный ветер донес до лейтенанта ни с чем не сравнимый запах тюремной карболки.«Они!» — мелькнуло в голове Юрия. — Стоять! — закричал он, перебрасывая папку из правой руки в левую и хватаясь за кобуру. Вытащить пистолет он не успел, самый рослый из беглецов прыгнул вперед и ударом ноги свалил Астафьева на землю. Тяжелые удары трех пар ног посыпались со всех сторон, но Юрию все-таки удалось вытащить пистолет и, перекатившись на бок, выстрелить сквозь куртку вверх, не целясь. Он ни в кого не попал, но удары прекратились, и все трое кинулись врассыпную.Астафьев вскочил, подхватил папку и, превозмогая боль во всем теле, погнался за одним из парней. Тому чуточку не повезло: выскочив за угол ближайшего дома, он увидел приближающиеся фары милицейского «уазика» и, повернув назад, нарвался на кулак лейтенанта. Сбив беглеца на землю, Юрий быстро упаковал его в наручники и до приезда машины успел еще пару раз пнуть от всей души. Подбежавшим милиционерам он кивнул в сторону проходного двора:— Двое убежали туда.— Ты с этим выходи на дорогу, — попросил сержант. — Сейчас всех на ноги подняли — гаишников, вневедомственную, кто-нибудь подберет.— Хорошо, — согласился Астафьев.«Уазик» погнал по следу беглецов, а Юрий еще раза три отвел душу на ребрах пленника и поволок его в сторону центральной улицы города, носившей, естественно, гордое имя товарища Ленина. Долго ждать ему не пришлось, минут через пять подъехал «воронок» и «добычу» Астафьева погрузили в соответствующий его социальному положению автомобиль.Не успели они отъехать, как рядом притормозил знакомый «уазик»Колодникова.— Юрка, бросай все, иди сюда! — послышался из кабины голос Мазурова.Рассмотрев при свете состояние своего подопечного, он присвистнул. На лбу лейтенанта набухала кровавая ссадина, волосы выглядели растрепанной метлой, из которой торчал тополиный листочек.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98