Укрывшись за дверным проемом, Юрий крикнул:
— Плохо стреляете, господин майор, очень плохо! Наверное, вас за это из спецназа и выперли!
Пахомов молчал, и лейтенант решил от греха подальше передислоцироваться.
Оказалось, что это решение пришло очень вовремя. Иван Матвеевич в детстве хорошо изучил мельничные руины, а прошлым летом освежил в памяти эти приятные минуты.
Теперь началась нешуточная игра в прятки. От детских игр ее отличал солидный призовой фонд — жизнь. На стороне Астафьева были молодость и отличное здоровье, за Пахомова стояли хитрость и оружие. Опыт едва не взял верх над молодостью, и спецназовец успел выстрелить в пробегавшего между дверными проемами лейтенанта. Пуля чиркнула Юрия слева по ребрам. Он вскрикнул от боли, но побежал дальше. Зная, что у него несколько минут форы, остановился и, рассмотрев рану, с облегчением вздохнул: то была всего лишь большая царапина.
— Ну что, Юра? Как самочувствие? — тяжело дыша, но почти весело прокричал из соседнего помещения Пахомов. Он точно видел, что наконец-то попал .в этого ненормального мента.
— Вашими молитвами, Иван Матвеевич! — стараясь отвечать в тон, отозвался Юрий, рассматривая на ладони собственную кровь. — Плохо стреляете, очень плохо!
И чему вас только учили?! Такие, как вы, позорите вооруженные силы родной страны.
Пахомов осмотрел пол и, не увидев следов крови, понял, что серьезно подстрелить лейтенанта не удалось. Это лишило его последних сил. Он уселся на пол, привалился спиной к стене, со стоном вытянул больные ноги. Астафьев услышал безнадежный вздох.
— Как самочувствие, Иван Матвеевич? Не загнал я вас? — крикнул Юрий.
— Смотри, как бы я тебя не загнал, сосунок, — неожиданно зло огрызнулся Пахомов.
— Как грубо! Это на вас не похоже. Где же выдержка, господин офицер!.
Может, все-таки сдадитесь, а, Иван Матвеевич?
— Да пошел ты! — уже под нос буркнул Пахомов и замолчал, не отвечая на издевательские вопросы Юрия. Бывшему спецназовцу вспомнился Афганистан, как они, выполнив задание и потеряв большую часть группы, вдвоем с Петькой Нестеровым уходили в горы от банды душманов. Его тогда ранило, и шансов остаться в живых было ничтожно мало. Три парня-десантника погибли, когда их «вертушками» выдергивали с высоты. И ради чего? Чтобы теперь подыхать среди этого дерьма. Но еще меньше отставному майору хотелось идти в тюрьму.
Юрий выдохся, хотелось пить, рана начала гореть, и усталость неумолимо наваливалась на него. Он невольно закрыл глаза, и лишь грохот пистолетного выстрела заставил его подскочить. Пахомова нигде не было видно. Осторожно Астафьев начал пробираться по мельничному лабиринту, задерживая дыхание и прислушиваясь к малейшим звукам. Лишь через полчаса он нашел бывшего спецназовца. Тот сидел, привалившись спиной к стене, кровь растекалась по его лицу, беспрерывно капая на одежду. Это было последнее решение отставного майора.
— Ушел все-таки, — пробормотал Юрий и присел в двух метрах от тела Пахомова. Подняв с пола пистолет, он вытащил обойму и покачал головой — в ней оставался один патрон. Сразу навалилась безумная усталость, и сон буквально вырубил его.
Глава 48
— Да, брат, напугал ты тогда Пашку. Он заходит, смотрит, два трупа сидят, у одного лицо в крови, у другого — грудь, да еще пистолет в руке. Он только руку протянул, ты и зашевелился, глаза открыл, — рассказывал Колодников, продолжая разливать по пластиковым стаканчикам водку. Все это происходило на скамеечке в сквере городской больницы, за чахлыми кустами акации, укрывающими посетителей и пациентов больницы от глаз бдительного медперсонала.
Присутствовала вся команда друзей, кроме Андрея были Паша Зудов, Мазуров и Алексей Шаврин. У его ног крутился спаниель Марсик.
— Полковник уже голову себе сломал, на капитана тебе представление написать или на медаль, — значительно подняв палец, сообщил Андрей. — Так что жди!
— Дождусь, если эти костоломы уколами насмерть не замучат, — прокряхтел виновник торжества. В отличие от остальных, он лежал на травке на теплом больничном халате. — Вся задница в дырках. В прошлом году пол-лета пролежал в этих стенах, сейчас тоже вот. Невезуха!
Перенапряжение двух диких и безумных суток дало неожиданный результат. В самый разгар летней жары Юрий свалился с воспалением легких.
— Давай, это для профилактики. Водка все лечит лучше докторов. И за твои будущие погоны! — сказал Колодников, подавая Астафьеву пластиковый стаканчик.
Но выпить они успели не все, из-за кустов вышла высокая, стройная девушка в белоснежном халате и накрахмаленном врачебном колпаке. Ее красивое, безупречное лицо было бесстрастно.
— Так, Астафьев, выпиваем? — строго спросила она.
— Да что вы, Ирина Александровна, разве мне можно, это же вода. — И Юрий небрежно выплеснул свою порцию в кусты. От этого святотатства Колодников даже поперхнулся своими пятьюдесятью граммами.
Пока друзья дружно стучали ему по спине пудовыми кулачищами, доктор выговаривала пациенту:
— Смотрите, Астафьев, хоть мне и говорили, что вы какой-то там герой, но будете нарушать режим, пулей вылетите из стационара, без больничного!
— Да что вы, доктор! Мы его просто навестить пришли, вот апельсины принесли, — Мазуров поднял со скамейки авоську с десятком апельсинов.
— Смотрите мне!
Пока менты уламывали врача, Юрий поднялся, прихватил халат и пристроился к девушке, уже двинувшейся в сторону невзрачного одноэтажного здания во дворе больницы.
— Вы в морг? — спросил Юрий.
— Да, надо посмотреть одно заключение, странный случай, — рассеянно ответила она.
— А можно вас проводить?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96