Это было страшное и величественное зрелище; здесь бледные жители с опасностью для жизни еще боролись с бушующей стихией, стараясь отстоять свой кров – все, что у них осталось от прежнего богатства; а там – корабли, боясь той же участи, спешили воспользоваться благоприятным ветром, столь бедственным для несчастных колонистов, и уходили на всех парусах в море, озаренное кровавым отблеском пожарища.

XVI

Оглушенный пушечной пальбой из фортов, криками бегущих людей и отдаленным грохотом рушащихся зданий, я не знал, в какую сторону вести своих солдат, когда встретил на плацу капитана желтых драгун, который согласился быть нашим проводником. Не буду останавливаться, господа, на описании картины горящих плантаций. Другие оставили много рассказов о первых бедствиях, обрушившихся на Кап, и мне хочется пропустить эти воспоминания, полные крови и огня. Скажу вам только, что, по слухам, восставшие рабы уже хозяйничали в Дондоне, Терье-Руж, городке Уанамент и даже на злосчастных плантациях Лимбэ, что очень тревожило меня из-за их близости к Акюлю.
Я поспешил явиться в дом губернатора де Бланшланда. Там все было в полном смятении, даже голова самого хозяина. Я спросил, каковы его приказания, и убеждал как можно скорей позаботиться о защите Акюля, который, как все считали, уже был под ударом. У губернатора я застал генерал-майора де Рувре, одного из крупнейших землевладельцев острова; подполковника де Тузара, командира капского полка; несколько членов колониального и провинциального собраний и кое-кого из наиболее видных плантаторов. В ту минуту, когда я вошел, в этом совете происходил шумный спор.
– Господин губернатор, – говорил один из членов провинциального собрания, – к сожалению, это именно так: бунтуют рабы, а не свободные мулаты; мы это предвидели и давно предсказывали.
– Да, предсказывали, а сами не верили своим словам, – едко возразил член колониального собрания, называвшего себя «генеральным». – Вы говорили это, чтобы поднять свой авторитет за наш счет; но вы были так далеки от мысли о возможности настоящего восстания рабов, что в 1789 году ваше собрание, при помощи разных интриг, подстроило знаменитый и смехотворный мятеж трех тысяч негров на капском холме, – мятеж, во время которого был убит всего-навсего один волонтер, да и то его же товарищами!
– А я повторяю вам, – настаивал «провинциал», – что мы лучше вас разбираемся в положении вещей. И это понятно. Мы оставались здесь, чтобы наблюдать за жизнью колонии, тогда как ваше собрание в полном составе отправилось во Францию …ваше собрание в полном составе отправилось во Францию… – Сен-Маркское собрание не получило поддержки населения Сан-Доминго и в начале августа 1790 г., под нажимом войск губернатора, окруживших г. Сен-Марк, вынуждено было пойти на самоликвидацию. Оставшиеся 85 членов Собрания сели на военный корабль «Леопард», экипаж которого был на их стороне, и отплыли во Францию, где якобинцы, неосведомленные об их сепаратистских тенденциях, устроили им торжественную встречу. Однако уже 12 октября 1790 г. Учредительное собрание особым декретом признало деятельность Сен-Маркского собрания незаконной.

, в погоне за этой смешной овацией, которая закончилась выговором от национального правительства; ridiculus mus! Смешная мышь (лат.). Конечные слова стиха 139 из «Науки поэзии» Горация: «Горы томятся родами, и мышь смешная родится».


Член колониального собрания ответил с горьким презрением:
– Наши сограждане переизбрали нас единогласно!
– Однако это вы, – возразил тот, – с вашими вечными крайностями, таскали по улицам голову того несчастного, что вошел в кафе без трехцветной кокарды, и повесили мулата Лакомба за его прошение, начинавшееся «необычными» словами: «Во имя отца и сына и святого духа»!
– Неправда! – вскричал член колониального собрания. – Это борьба принципов и привилегий, борьба «горбатых» с «кривобокими».
– Вы «независимый», сударь, я всегда это думал!
На этот упрек члена провинциального собрания его противник ответил с торжествующим видом:
– Вот вы и выдали, что сами принадлежите к «белым помпонам». Предоставляю вам нести всю ответственность за это признание!
Спор, наверно, зашел бы еще дальше, если бы не вмешался губернатор.
– Оставьте, господа! Что общего имеет все это с нависшей над нами опасностью? Посоветуйте, что мне делать, и перестаньте ссориться. Вот донесения, которые я получил. Восстание вспыхнуло сегодня в десять часов вечера в поместье Тюрпен. Рабы, под командой английского негра, по имени Букман Букман – негр-священник, такой же раб, как и его товарищи; поднял восстание чернокожих рабов в районе Кап-Франсэ 16 августа 1791 г. Погиб в бою в разгар восстания.

, увлекли за собой невольников из мастерских в поместьях Клеман, Тремес, Флавиль и Ноэ. Они подожгли все плантации и перебили колонистов с неслыханной жестокостью. Вы поймете весь ужас происходящего по одной подробности. Знаменем им служит поднятое на копье тело ребенка.
Слушатели губернатора содрогнулись.
– Вот что происходит вокруг города, – продолжал он, – в городе же царит полная неурядица. Многие жители Капа убили своих рабов; страх сделал их жестокими. Самые добрые, или самые храбрые, ограничились тем, что держат своих рабов под замком. «Мелкие белые» Так назывались белые, не владевшие землей и занимавшиеся каким-нибудь ремеслом. (Прим. авт.)

обвиняют в этих бедствиях свободных мулатов. И многие мулаты чуть не стали жертвами народного гнева. Я приказал дать им убежище в церкви, охраняемой батальоном солдат.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56