Че
рез минуту окно закрылось ставнем, задвинулся поперечный железный брус.

Между тем мрак все сгущался. С Альп дул холодный ветер. При слабом свете уг
асавшего дня незнакомец разглядел в одном из садов, окаймлявших улицу, ч
то-то вроде землянки, как ему показалось, крытой дерном. Он смело перепрыг
нул через дощатый забор и очутился в саду. Затем подошел к землянке, дверь
ю ей служило узкое, очень низкое отверстие; она походила на те шалаши, кото
рые обычно сооружают себе шоссейные рабочие на краю дороги. Должно быть,
незнакомец решил, что это и в самом деле такой шалаш; он страдал от холода
и голода; с голодом он уже примирился, но перед ним было по крайней мере уб
ежище от стужи. Обычно такого рода жилище по ночам пустует. Он лег на живот
и ползком пролез в землянку. Внутри было тепло, он нашел там довольно снос
ную соломенную подстилку. С минуту он лежал, вытянувшись на этой подстил
ке, не в силах сделать ни одного движения, до того он устал. Затем, чувствуя,
что ранец на спине мешает ему, и сообразив, что он может заменить ему подуш
ку, путник начал отстегивать один из ремней. В этот момент раздалось гроз
ное рычание. Он поднял глаза. Голова огромного пса показалась в темном от
верстии землянки.
Он попал в собачью конуру.
Он и сам был силен и страшен; вооружившись палкой и превратив свой ранец в
щит, он кое-как выбрался из землянки, причем прорехи в его рубище сделалис
ь еще шире.
Он выбрался из сада, пятясь к выходу и размахивая палкой; чтобы удержать п
са на почтительном расстоянии, он был вынужден прибегнуть к приему, изве
стному среди мастеров фехтовального искусства под названием «закрытая
роза».
Когда он не без труда вторично перелез через забор и опять оказался на ул
ице, один, без жилья, без крова, без приюта, лишившись даже соломенной подс
тилки, выгнанный из жалкой собачьей конуры, он тяжело опустился на камен
ь; говорят, что какой-то прохожий слышал, как он воскликнул: «Собаке Ч и то
й лучше, чем мне!»
Вскоре он встал и снова отправился в путь. Он вышел из города, надеясь найт
и в поле дерево или стог сена, где можно было бы укрыться.
Долго брел он так, низко опустив голову. Наконец, очутившись вдали от всяк
ого человеческого жилья, он поднял глаза и осмотрелся по сторонам. Он был
в поле; перед ним простирался пологий холм с низким жнивьем, Ч такие холм
ы после жатвы напоминают стриженую голову.
Горизонт был совершенно черен Ч и не только из-за ночного мрака: темноту
сгущали низкие облака, которые, казалось, прилегали к самому холму и, подн
имаясь кверху, заволакивали все небо. Но так как вскоре должна была взойт
и луна, а в зените еще реяли отблески сумеречного света, эти облака образо
вали в высоте нечто вроде белесоватого свода, отбрасывавшего на землю бл
едный отсвет.
Земля из Ч за этого была освещена ярче, чем небо, что всегда производит ос
обенно зловещее впечатление; холм с его однообразными, унылыми очертани
ями, мутным сизым пятном вырисовывался на темном горизонте. Все вместе с
оздавало впечатление чего-то отталкивающего, убогого, угрюмого, давящег
о. На все поле и на весь холм Ч только одно уродливое дерево; качаясь и взд
рагивая под ветром, оно стояло в нескольких шагах от путника.
Человек этот, по-видимому, не принадлежал к числу людей тонкого духовног
о и умственного склада, чутко воспринимающих таинственную сторону явле
ний; однако это небо и холм, равнина и дерево дышали такой безотрадной тос
кой, что после минуты неподвижного созерцания он внезапно повернул наза
д. Бывают мгновенья, когда сама природа кажется враждебной.
Он пустился в обратный путь. Городские ворота были уже закрыты. В 1815 году Ди
нь, выдержавший во времена религиозных войн три осады, был еще окружен ст
аринными крепостными стенами с четырехугольными башнями, которые были
снесены лишь впоследствии. Путник отыскал пролом в стене и снова вошел в
город.
Было около восьми часов. Не зная города, он опять отправился наудачу.
Он дошел до префектуры, потом очутился у семинарии. Проходя по Соборной п
лощади, он погрозил кулаком церкви.
На углу площади находится типография. Именно здесь были впервые отпечат
аны воззвания императора и императорской гвардии к армии, привезенные с
острова Эльбы и продиктованные самим Наполеоном.
Выбившись из сил и ни на что больше не надеясь, путник растянулся на камен
ной скамье у дверей типографии.
В это время из церкви вышла старая женщина. Она заметила лежащего в темно
те человека.
Ч Что вы здесь делаете, друг мой? Ч спросила она.
Ч Разве вы не видите, добрая женщина? Я ложусь спать, Ч ответил он резко и
злобно.
Доброй женщиной, вполне достойной этого имени, была маркиза де Р.
Ч На этой скамье? Ч снова спросила она.
Ч Девятнадцать лет я спал на голых досках, Ч сказал человек, Ч сегодня
досплю на голом камне.
Ч Вы служили в солдатах?
Ч Да, добрая женщина, в солдатах.
Ч Почему же вы не идете на постоялый двор?
Ч Потому что у меня нет денег.
Ч Как жаль! Ч сказала маркиза де Р. Ч У меня в кошельке только четыре су.

Ч Все равно. Давайте.
И он взял четыре су. Маркиза де Р. продолжала:
Ч Этих денег вам не хватит на постоялый двор. Но, скажите, пытались ли вы у
строиться где-нибудь? Не можете же вы провести так всю ночь. Вам, наверное,
холодно, вы голодны. Кто-нибудь мог бы приютить вас просто из сострадания.

Ч Я стучался во все двери.
Ч И что же?
Ч Меня отовсюду гнали.
Добрая женщина прикоснулась к плечу незнакомца и указала ему на низкий д
омах, стоявший по ту сторону площади, рядом с епископским дворцом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32