Через д
ва дня полковника похоронили, а через три забыли.
Мариус носил на шляпе креп. Вот и все.

Глава пятая.
Чтобы стать революционером, иногда полезно ходить к обедне

У Мариуса осталась от детства привычка к религии. Как-то в воскресенье, от
правившись к обедне в церковь Сен Ч Сюльпис, он прошел в придел Пресвято
й девы, куда ребенком водила его тетка. В тот день он был рассеяннее и мечт
ательнее, чем обычно; остановившись за колонной, он машинально стал на ко
лени на обитую утрехтским бархатом скамейку с надписью на спинке: «Госпо
дин Мабеф, церковный староста». Служба только началась, как вдруг незнак
омый старик со словами: «Это мое место, сударь» Ч подошел к Мариусу.
Мариус поспешил подняться, и старик занял свою скамейку.
По окончании обедни Мариус в раздумье остановился в нескольких шагах от
скамейки. Старик снова приблизился к нему.
Ч Извините, сударь, я уже побеспокоил вас и вот беспокою опять, Ч сказал
он. Ч Но вы, по всей вероятности, сочли меня нехорошим человеком. Мне нужн
о объясниться с вами.
Ч Это совершенно излишне, сударь, Ч ответил Мариус.
Ч Нет, нет, Ч возразил старик, Ч я не хочу, чтобы вы плохо обо мне думали.
Видите ли, я очень дорожу этим местом. Отсюда и обедня кажется мне лучше. В
ы спросите, почему? Извольте, я вам расскажу. На этом самом месте в течение
десяти лет я наблюдал одного благородного, но несчастного отца, который,
будучи по семейным обстоятельствам лишен иной возможности и иного спос
оба видеть свое дитя, исправно приходил сюда раз в два-три месяца. Он прих
одил, когда, как ему было известно, сына приводили к обедне. Ребенок и не по
дозревал, что здесь его отец. Возможно, он, глупенький, и не знал, что у него
есть отец. А отец прятался за колонну, чтобы его не видели. Он смотрел на св
ое дитя и плакал. Он обожал малютку, бедняга! Мне это было ясно. Это место ст
ало для меня как бы священным, и у меня вошло в привычку сидеть именно здес
ь во время обедни. Я предпочитаю мою скамью скамьям причта, а занимать их м
ог бы по праву как церковный староста. Я даже знал немного этого несчастн
ого человека. У него был тесть, богатая тетка Ч словом, какая-то родня, гро
зившая лишить ребенка наследства, если отец будет видеться с ним. Он прин
ес себя в жертву ради того, чтобы сын стал впоследствии богат и счастлив. Е
го разлучили с ним из-за политических убеждений. Разумеется, я уважаю пол
итические убеждения, но есть люди, не знающие ни в чем меры. Господи помилу
й! Ведь нельзя же считать человека чудовищем только потому, что он дрался
под Ватерлоо! За это не разлучают ребенка с отцом. При Бонапарте он дослуж
ился до полковника. А теперь как будто уже и умер. Он жил в Верноне, Ч там у
меня брат священник, Ч звали его не то Понмари… не то Монперси… у него бы
л, как сейчас вижу, огромный шрам от удара саблей.
Ч Понмерси? Ч произнес Мариус, бледнея.
Ч Да, да. Понмерси. А разве вы его знали?
Ч Это мой отец, сударь, Ч ответил Мариус.
Престарелый церковный староста всплеснул руками.
Ч Так вы тот мальчик! Ч воскликнул он. Ч Да, конечно, ведь теперь он долж
ен быть уже взрослым мужчиной. Ну, бедное мое дитя, вы можете смело сказать
, что у вас был горячо любящий отец!
Мариус взял старика под руку и проводил до дома. На следующий день он сказ
ал Жильнорману:
Ч Мы с друзьями собираемся на охоту. Можно мне съездить на три дня?
Ч Хоть на четыре! Ч ответил дед. Ч Поезжай, развлекись.
И, подмигнув, шепнул дочери:
Ч Какая-нибудь интрижка!

Глава шестая.
К чему может привести встреча с церковным старостой

Куда ездил Мариус, станет ясно дальше.
Мариус отсутствовал три дня; по возвращении в Париж он отправился в библ
иотеку юридического факультета и потребовал комплект Монитера.
Он прочитал от корки до корки весь Монитер, все исторические сочинения о
Республике и Империи, Мемориал святой Елены, воспоминания, дневники, бюл
летени, воззвания, Ч он проглотил все. Встретив впервые имя отца на стран
ицах бюллетеней великой армии, он целую неделю потом был как в лихорадке.
Он побывал у генералов, под начальством которых служил Жорж Понмерси, в т
ом числе у графа Г. Церковный староста Мабеф, которого он посетил вторичн
о, описал ему образ жизни полковника, не имевшего ничего, кроме пенсии, рас
сказал ему о его цветах и уединении в Верноне. Так Мариусу удалось узнать
до конца этого редкостного, возвышенной и кроткой души человека, это соч
етание льва и ягненка, каким был его отец.
Между тем, погруженный в свои изыскания, поглощавшие его время и мысли, он
почти перестал видеться с Жильнорманами. В положенные часы он появлялся
к столу, а потом его было не сыскать. Тетка ворчала, а дедушка Жильнорман п
осмеивался: «Эге Ч ге! Пришла пора девчонок!» Иногда старик прибавлял: «Я
-то думал, черт побери, что это интрижка, а это, кажется, настоящая страсть».

Это и в самом деле была настоящая страсть. Мариус начинал боготворить от
ца.
Во взглядах его также совершался переворот. Переворот этот имел множест
во последовательно сменявшихся фазисов. Поскольку описываемое нами яв
ляется историей многих умов нашего времени, мы считаем небесполезным пе
речислить и шаг за шагом проследить эти фазисы.
Прошлое, в которое он заглянул, ошеломило его.
Он был прежде всего ослеплен им.
До тех пор Республика, Империя были для него лишь отвратительными словам
и. Республика Ч гильотиной, встающей из полутьмы. Империя Ч саблею в ноч
и. Бросив туда взгляд, он с беспредельным изумлением, смешанным со страхо
м и радостью, увидел там, где ожидал найти лишь хаос и мрак, сверкающие зве
зды Ч Мирабо, Верньо, Сен-Жюста, Робеспьера, Камилла Демулена, Дантона и в
осходящее солнце-Наполеона.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33