Когда ушли пятеро возвращенных к жизни, Анжольрас вспомнил о приговорен
ном к смерти. Он вошел в нижнюю залу. Жавер, привязанный к столбу, стоял зад
умавшись.
Ч Тебе ничего не нужно? Ч спросил Анжольрас.
Ч Когда вы убьете меня? Ч спросил Жавер.
Ч Подождешь. Теперь у нас все патроны на счету.
Ч Тогда дайте мне пить, Ч сказал Жавер.
Анжольрас подал ему стакан и, так как Жавер был связан, помог напиться.
Ч Это все? Ч снова спросил Анжольрас.
Ч Я устал стоять у столба, Ч отвечал Жавер. Ч Не очень-то вежливо с ваше
й стороны оставить меня так на всю ночь. Связывайте меня как угодно, но поч
ему не положить меня на стол, как вот этого?
Кивком головы он указал на труп Мабефа.
Припомним, что в глубине залы стоял большой длинный стол, на котором отли
вали пули и готовили патроны. Теперь, когда патроны были набиты и весь пор
ох истрачен, стол освободился.
По приказу Анжольраса четыре повстанца отвязали Жавера от столба. Пока е
го развязывали, пятый держал штык у его груди. Руки его оставили скрученн
ыми за спиной, а ноги спутали тонким, но прочным ремнем, позволившим делат
ь шаги в пятнадцать дюймов, Ч так поступают с теми, кого отправляют на эш
афот; затем Жавера подвели к столу в глубине залы и уложили на нем, крепко
перехватив веревкой поперек тела.
Хотя такая система пут исключала всякую возможность бегства, но для пуще
й безопасности его связали еще способом, называемым в тюрьмах «мартинга
лом», то есть укрепили на шее веревку, которая, спускаясь от затылка, раздв
аивается у пояса и, пройдя между ног, скручивает кисти рук.
Пока Жавера связывали, какой-то человек, стоя в дверях, смотрел на него с н
еобыкновенным вниманием. Тень, падавшая от него, заставила Жавера поверн
уть голову. Он поднял глаза и узнал Жана Вальжана. Он даже не вздрогнул, Ч
он закрыл глаза с высокомерным видом и промолвил:
Ч Этого следовало ожидать.

Глава седьмая.
Положение осложняется

Становилось все светлее. Но ни одно окно не отворялось, ни одна дверь не пр
иоткрывалась, это была заря,, но не пробуждение. Солдат, занимавших конец у
лицы Шанврери, против баррикады, отвели назад; мостовая казалась безлюдн
ой Ч она простиралась перед прохожими в зловещем покое. Улица Сен-Дени б
ыла безмолвна, словно аллея сфинксов в Фивах. На перекрестках, белевших в
лучах зари, не было ни души. Нет ничего мрачнее пустынных улиц при утренне
м свете.
Ничего не было видно, но что-то доносилось до слуха. Где-то неподалеку про
исходило таинственное движение. Все говорило о том, что близилась решите
льная минута. Как и накануне вечером, дозорных отозвали, на этот раз всех д
о одного.
Баррикада была укреплена сильнее, чем при первой атаке. После ухода пяти
повстанцев ее надстроили еще выше.
Опасаясь неожиданного нападения с тыла, Анжольрас, по совету дозорных, о
бследовавших район рынка, принял важное решение он велел загородить узк
ий проход переулка Мондетур, который до сих пор оставался свободным. Для
этого разобрали мостовую еще вдоль нескольких домов. Таким образом, барр
икада, перегородившая три улицы каменной стеной Ч спереди улицу Шанвре
ри, слева Лебяжью и Малую Бродяжную, справа улицу Мондетур, Ч стала почти
неприступной; правда, защитники ее оказались наглухо запертыми. У нее бы
ло три фронта, но не осталось ни одного выхода.
Ч Не то крепость, не то мышеловка, Ч сказал, смеясь, Курфейрак.
У входа в кабачок Анжольрас велел сложить в кучу штук тридцать оставшихс
я булыжников, «вывороченных зря», как выразился Боссюэ.
В той стороне, откуда ждали нападения, стояла такая глубокая тишина, что А
нжольрас приказал всем занять боевые посты.
Каждому выдали порцию водки.
Нет ничего необычайнее баррикады, которая готовится выдержать атаку. Ка
ждый устраивается поудобнее, точно на спектакле. Кто прислонится к стене
, кто облокотится, кто обопрется плечом. Некоторые сооружают себе скамью
из булыжников. Здесь мешает угол стены Ч от него отходят подальше; там вы
ступ Ч надо укрыться под его защиту. Левши в большой цене: они занимают ме
ста, неудобные для других. Многие устраиваются так, чтобы вести бой сидя. В
сем хочется найти положение, в котором удобно убивать и покойно умирать.
Во время роковой июньской битвы 1848 года один повстанец, одаренный необыча
йной меткостью и стрелявший с площадки на крыше, велел принести себе туд
а вольтеровское кресло; там его и поразил залп картечи.
Как только командир приказал готовиться к бою, беспорядочная суета на ба
ррикаде тотчас прекратилась: перестали перекидываться словами, собира
ться в кружки, перешептываться по углам, разбиваться на группы. Все, что бр
одило в мыслях, сосредоточилось на одном и превратилось в ожидание атаки
. Баррикада перед нападением Ч воплощенный хаос; в грозный час Ч воплощ
енная дисциплина. Опасность порождает порядок.
Лишь только Анжольрас взял свой двуствольный карабин и занял выбранный
им пост перед отверстием в виде бойницы, все замолчали. Вдоль стены, сложе
нной из булыжников, раздалось легкое сухое потрескивание. Это заряжали р
ужья.
Несмотря ни на что, все держались более гордо и более уверенно, чем когда-
либо: предельное самоотвержение есть самоутверждение; надежды ни у кого
не оставалось, но оставалось отчаяние. Отчаяние Ч последнее оружие, ино
гда приводящее к победе, как сказал Вергилий. Крайняя решимость идет на к
райние средства. Порою броситься в пучину смерти Ч это способ избежать
гибели, и крышка гроба становится тогда якорем спасения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17