..
- Ну и прекрасно. Повторяю: беру вас на месяц, а там посмотрим. Сработаемся - так сработаемся... Вам нужно пройти медкомиссию... Главврач все расскажет, что, куда, как... Ее кабинет в другом конце коридора. Ну что ж... Наташа... я рад, что могу помочь человеку в беде. Михаилу привет передайте. Он человек обязательный, сделал нам отличные снимки. Мы уже оформили стенд. Повторюсь: наш коллектив исключительно дружный! Никаких интриг, склок, сплетен, грызни, пересудов. У нас на руках контингент исключительно интеллигентный, заслуженный. Наша задача - соответствовать. Не подведите!
- Не подведу. Постараюсь.
Виктор Петрович улыбнулся, и, надо сказать, улыбка у него была хорошая. Протянул руку через стол. И рука оказалась теплой, мягкой...
- Оформляйтесь. Наши женщины вас введут в курс ваших обязанностей.
"Наташа из Воркуты" кивала и кивала, глядя, точно по схеме собственного сценария, застенчиво-счастливо, во все глаза, на своего благожелательного работодателя. Так глядела, так глядела, чтоб он заодно догадался, что и как мужчина произвел на девушку из глубинки сильное впечатление. Да ведь он, действительно, "и статен, и приятен", и очень похож в своем клетчатом пиджаке, хорошо подогнанном к плечистой фигуре, на импозантного телекомментатора по спорту.
Аккуратно ступая дрянненькими туфлишками по темно-вишневой ковровой дорожке безлюдного коридора, я скоро очутилась перед дверью с табличкой "Главврач Нина Викторовна Журавлева". Хотела сразу постучать, но не осилила. Одно дело - обдурить мужчину, но совсем-совсем другое - женщину. Может быть, потому, что мужчины действуют все больше разумом, на него надеются, а женщины берут чутьем. Они - вечные соперницы и способны с первого взгляда распознать в другой процент хищности, к примеру...
Струхнула я, одним словом, перед встречей с неведомой Ниной Викторовной. Вдруг она, прозорливица, наблюдала из какого-нибудь потаенного уголка за той экстравагантной особой в алом пиджаке, дикой шляпе и прочих театральных атрибутах, и догадалась, что здесь что-то не то, фальшивкой пахнет? Ведь нос свой я не изменила... И подбородок... Хотя образ супермадам потребовал косметических поправок... "Не паниковать! - приказала себе. - Черные, огромные очки скрыли многое!"
И все-таки, все-таки... Не знаю, сколько бы ещё времени я проторчала перед дверью главврача в нерешительности, если бы эта дверь вдруг не отворилась и мы не встретились с Ниной Викторовной нос к носу. Как и положено "по образу", я, путаясь от робости в словах, натурально краснея, объяснила ей, что вот хочу уборщицей... Виктор Петрович направил к вам... нужно медкомиссию пройти...
Высокая женщина молча шагнула в глубь своего кабинета, села за стол, мне предложила жестом занять кресло напротив, подождала, что скажу еще. Но я умолкла, положила ладонь на ладонь и опять же чуть исподлобья, зависимо как бы и очень неуверенно глянула ей в светлые спокойные глаза.
- Понятно, - наконец, произнесла она неподкупно и жестко. - Но, милочка, зарплатишка ваша будет ничтожной... по нынешним временам. Вам сказали?
- Да.
- И как же? - почти иронично. - Жить?
- Ну... попробую... Меня пока только на месяц... Я в Москве ничего не знаю... Я из Воркуты...
Нина Викторовна не проронила в ответ ни слова. Она вертела на пальце золотое колечко и в упор, почти бесстыдно рассматривала меня. Я же под её взглядом все больше сутулилась... Мне казалось что бесправная в московских условиях Наташа из Воркуты именно так должна себя вести... И уж совсем не по сценарию, а из настоящего страха быть опознанной старалась смотреть в пол, а не в глаза этой явно неглупой тетеньки, которая свое заурядное личико с длинноватым носом и небольшими серыми глазками сумела с помощью всяких косметических ухищрений превратить почти в произведение искусства. Особенно удачно она прорисовала именно глаза и брови. Впрочем, и губы, от природы узкие, сумела с помощью обводки и темно-розовой помады превратить в искусительный бутон...
- А где же вы поселились... живете? - наконец, подала она голос, подняла вазочку с веткой белой сирени, поднесла к лицу, понюхала.
Я очень, очень смутилась. Возможно, даже переиграла и не без труда выговорила:
- Пока... тут один знакомый... он по командировкам... вот у него... он приезжал к нам в Воркуту...
- Молодой?
- Почти, - прошептала я, низко, повинно наклоняя голову. - Тридцать семь лет...
- Вот как... Вот, значит, как...
Закончила Нина Викторовна насмешливо-ободряюще:
- Ничего не поделаешь, милочка! Когда не живешь, а выживаешь - не до жиру... Женская гордость только в романах хороша и к месту. А позволь узнать, почему не замужем?
- Была.
И с воодушевлением пересказала кусок подлинной Наташиной биографии. - Он как с армии пришел, ничего был, нормальный. Ну а как в шахте стал - как не пить? Если все у них там пьют... Я с ним два года промучилась... Шел пьяный в метель, а на него бульдозер... Погиб.
- И ребенка не успела родить?
- Нет. Не хотела. И мать не велела. Он же пьяный когда - бил меня...
- Все хорошо, что хорошо кончается, - заключила главврач. - Видно, мать у тебя толковая женщина.
- Она у меня все понимает...
- Ну что ж, красавица, - вздохнула Нина Викторовна. - Мало кто из русских, российских женщин знает, что такое женское счастье. Не ты первая, не ты последняя. Но надеяться надо... Как без надежды? Вдруг ещё и встретится человек, который тебя полюбит, и ты его, и все будет как надо... Небось, так думаешь: в Москве парней много, авось повезет?
- Ой, правда! - поспешила я согласиться, благодарно глядя женщине в глаза. - Это у нас в Воркуте пьянь на пьяни, а здесь всякие... улицы полные.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108