Тебе же Алексей звонил! - раздалось зычное.
На пороге возник мой длинный брат Митька, поглядел-поглядел на меня исподлобья, накрутил на палец прядь собственных волос, дернул, спросил:
- Где была-то? Почему в халате? Хочешь знать, как у меня с экзаменами? Нормалек. Но что дальше? Получу диплом... Где меня особо ждут? Нигде. Кроме ночного ларька, где прирабатываю, как тебе известно. Были бы связи, капитал, свои люди на вершинах пирамид...
- Как-нибудь, Митька, как-нибудь...
- Глобальная ошибка нашей семьи состоит именно в том, что живем как-нибудь... А другие...
- Другие идут, Митька, прямо в морг. Хоть кем. Хлебное место! Доходное! Впрочем, и там надо давать взятки...
- Вот видишь... Одна надежда на твоего Алексея.
- В каком смысле?
- Я тут в газетке прочел - "молодой, талантливый, приглашен на постоянную работу в Швейцарию..." Везуха тебе! Ну и меня пристроите где-нибудь сбоку... во глубине швейцарских Альп... Золотишко подбирать бросовое...
Конечно, Митька паясничал. Но лишь отчасти. Это прежде считалось очень престижным выскочить в большую жизнь с дипломом Бауманского института...
- Митька, - строго посмотрела я на брата. - Ты рано скис. У тебя есть язык. Кроме всего прочего. Не пропадешь! Я вон без языка и то...
- Что? Что именно? - хмыкнул раз и два. - Разве стоит у подъезда "Мерседесик" шестисотой модели?
- Хватил!
Возможно, наш в общем-то пустопорожний разговор протянулся бы ещё какое-то время. Но зазвонил телефон. Я сняла трубку:
- Слушаю.
- Татьяна! Ты! - радостный крик. - Сейчас же примчусь!
- Алексей? - догадался Митька. - Вся моя надежда и опора! Деловой мужик! Смотри, сестра, не упусти... Он по утрам, - так в газетке написано, регулярно пробегает по десять километров, отжимается, гантели тягает... Суперстар!
- Зависть берет? Но видно - не очень. Горазд дрыхнуть... пока мать не растолкает. Успеха добиваются те, у кого воля есть, кто себя за волосы с утра умеет поднимать.
- Ой, сестра, да ты прямо в точку! Статейка так и назывется: "Воля к успеху".
- Митька, - сказала я осуждающе, - ты слишком погряз в своих сомнениях, самокопанием увлекся... Ты даже не спросил меня, как я прожила без тебя почти месяц, где была, что со мной происходило...
- А где ты была? А чего сама не расскажешь? Живая - вот факт.
- В другое бы время ты вел бы себя по-другому... Лез бы с вопросами. Влюбился, что ли?
Брат мой поковырял пальцем в щели между стеной и книжным шкафом, вздохнул тяжело, покаялся:
- Есть немного...
- А будучи человеком не совсем безответственным... предполагаешь, что на девушкины деньги ходить в кафе-театр неловко.
- Но ведь это так! - выкрикнул он. - Я же мужчина! Деньги нужны, деньги!
- Не колготи овцу! - мирно ответила я. - Поверь, иногда то, что кажется любовью, может легко превратиться в мираж... Нельзя спешит с этим делом. Хотя зачем я тебе это говорю? Бесполезно. Обежжешься - спохватишься. Опыт решает все. И мозги. А они у тебя вполне качественные. Не пропадешь! Есть ещё вопросы?
- Будут.
- Поговорим. Поспорим. Поругаемся. Но не сейчас. Сейчас придет Алексей.
Звонок в прихожей. Я была готова ля того, чтобы сразу выйти с Алексеем на улицу. Мне почему-то не хотелось сидеть с ним дома. Мне вообще доставляло удовольствие идти, спотыкаться, подниматься по ступенькам или сбегать по ним вниз. Насиделась в том подвале, належалась в больнице...
Как крепко обнял он меня уже на лестничной площадке! С каким нежным отчаянием прошептал мне в губы:
- Соскучился до чего!
На улице было ветрено, видимо, к дождю. То и дело поднимался маленький вихрь и сыпал нам на головы белый пух с тополей. Даже уже не пух, а белые, пушистые султанчики. Они скрипели под ногами. Если поднять один и рассмотреть, то увидишь, что среди пуха топорщатся раскрытые на две половинки семенные коробочки. Они-то, покрывавшие стебелек султана сверху донизу, и скрипят под ногами, потому что сухие уже и ненужные.
Алексей говорил, не переставая. Обычно он был сдержаннее. Но сам заранее предупредил:
- Буду о себе. Произошло столько! Я даже не ожидал! Меня пригласили работать в Швейцарии. Постоянно. Показали дом... Зарплата нешуточная. Я сделал все, чтобы произвести впечатление. Конечно, можно и здесь... но за гроши? А время идет! Годы поджимают! Что мне там особенно по душе... кроме, разумеется, превосходного оборудования и оплаты - это тишина. Не надо бояться ни бандитов, ни грабителей, ни других каких подонков. Тишина и красота. Если рожать детей только там. Воздух как... как стекло...
- Ты уже согласился с их предложением?
- Почти... Я должен услышать твое мнение. Замолкаю. Ну как? Как, моя самая необыкновенная?
Он стоял предо мной, сияя и лучась радостью победы. Его синие глаза смотрели на меня, не отрываясь. За его темную бровь зацепилась пушинка. Я подняла руку, сняла её, а он поймал на излете мои пальцы и поцеловал и раз, и два, и три...
- Так как же, Татьянка?
- Слишком все вдруг, - сказала я.
Он поинтересовался, как я жила без него, как прошла моя авантюрная командировка в Дома ветеранов, только после того, как мы сели в его "жигуль" и помчались в его однокомнатную. Мне почему-то расхотелось говорить.
- Да ничего... особенного...
- Ну хоть узнала, кто убил ту старуху-актрису?
- Нет.
- Впустую, значит, "съездила"...
- Выходит, так...
Напор его мужского желания был, как всегда, могуч и сокрушителен. Он перехватил меня, едва я, мокрая, выскочила из-под душа...
Мы не оставили с ним на том поле битвы ни одного не сплавленного нашей страстью предмета... Мы отлеживались на все как бы тлеющих простынях, когда некая подколодная змеюка произнесла вовсе ненужное, крайне неуместное в текущий момент:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108