Теперь восхваляет! Теперь демократ из демократов...
- Михаил! - - строго сказал толстячок Ося. - Есть же предел... О чем ты? Против кого? Меняются обстоятельства - меняется и способ сосуществования с ними. Аксиома.
- Вот о том и Тополь говорит! Про иезуитскую способность нашей породы приспосабливаться к народу, среди которого очутились, и сосать из него соки.
- Ты плохо читал Тополя! - топнул черной лакированной туфлей принципиальный Ося. - Тополь нас не предал! Он не забыл сказать о главном! Он подчеркнул, что мы, евреи, избранники Божьи, что нам, именно нам Бог дал таланты, сметливость, быстроту ума! Он утверждает, и справедливо, что только евреи способны играть и проигрывать и подниматься вновь, что даже самые талантливые русские не способны к настоящей борьбе, они после первого проигрыша сдаются...
- Очень правильная мысль! Бриллиантовая! - фальшиво восхитился "похоронщик". - Тому пример Великая Отечественная... Как известно, не русские её выиграли, а фашисты...
- Тетеньки-дяденьки! - закричал откуда-то из комнатных глубин женский голос. - Чем языками колоколить, лучше б сказали, куда девать валенки. Иль с собой возьмете?
- Тетя Надя, тетя Надя! - отозвалась ответным криком, не сдвинувшись с места, Софья Марковна. - Идите сюда! Какие валенки? Где вы их нашли?
Раздвинув мужчин, в комнату вошла пожилая женщина, точнее старуха в лиловом фартуке с красным петухом на кармане и черными валенками в руках. Она оглядела присутствующих плутовским взглядом и вынесла им приговор:
- Болтуны! Языкам покою не дают. А надо в дорогу собираться, с вещами расправляться. Если ещё что про русских удое скажете, плюну и уйду. Ковыряйтесь сами! Вяжите, выбрасывайте... Больно знатные! А как что надо по делу, так "где ты, тетя Надя?" Обижайтесь не обижайтесь, а я вам об этом напрямки скажу напоследок-то... Вот папаша ваш, Ося, куда уважительнее был, хотя и служил по тюремному ведомству... Сажал, значит, людишек...
Я подрастерялась. Мне как-то неловко стало смотреть на взрослых людей, воображающих о себе Бог знает что и словно бы отшлепанных внезапной старушкой-озорушкой.
Однако никто из них не смутился, даже Софья Марковна протянула усмешливо:
- Теть Надь, вечно вы нападаете... Подумайте сами, на зачем нам в Америке какие-то валенки? Заберите себе, если надо. О чем говорить?
- Как это о чем говорить? - задорно выкрикнула старушка-озорушка. - О честности и говорить! Хороша бы я была, если бы без спросу прикарманивала чужое! Нет уж, Бог меня спасает от дурных хотений! Бог хочет, чтоб я на тот свет ушла без больших замечаний с его стороны! Это богатеям все нипочем! Им лишь бы деньги грести лопатой, даже если эти денежки от вдовьих и сиротских слез взмокли...
- Тетя Надя! - взмолилась Софья Марковна. - Хоть вы не философствуйте! Вам же ещё надо антресоли доразбирать! И всякий откровенный хлам выбросить...
- Хватилась! - старушка-озорушка прижала к груди валенки, как букет цветов. - И разобрала и выбросила. Целых четыре пачки желтых бумаг... Тяжелые...
Глаза у Софьи Марковны расширились. Она вскочила с кресла:
- Какие пачки?! Кто вас просил?!
- Так вы сами, и чего теперь спрашивать? - стояла на своем старуха-домработница, - если по всему виду бумага старая, в пыли...
- Ося? - гневно позвала Софья Марковна. - Ты понимаешь, что сделала эта упрямая? Что она выбросила?
Когда её гневливо-расстроенный взгляд встретился с матово-невозмутимым взглядом мужа - они вдруг разом понятливо кивнули друг другу, и Ося перешел сразу на крик:
- Тетя Надя! Сейчас же вниз и найдите эти бумаги, и принесите их сюда!
- Господи Иисусе! - перекрестилась старушка-озорушка, уж точно только делая вид, будто насмерть испугалась. - А ничего если я сверху кинула банку с протухшим томатом? Ничего если заодно с вонью принесу?
- Ничего! Главное - найдите и принесите! - потребовал Ося.
А я... я решила, что нахожусь на самом верном пути к решению задачки про трупы пятерых человек... Только бы под тент над машиной не залезли какие-нибудь мальчишки и не унесли чемодан с рукописями В.С. Михайлова...
Старуха, между тем, ушла. Сердитый Ося и раздраженная Софья Марковна прильнули к окну, видимо, наблюдая за тем, как тетя Надя роется в контейнере для отбросов...
Бесполезность её попыток сыскать необходимое тотчас отразилась на лицах мужчины и женщины. Они одеревенели.
Первым оборвал затянувшееся молчание муж:
- непонятно, куда могла подеваться такая кипа бумаги!
- Возможно, кто-то взял её заворачивать продукты, - откликнулась жена. - Сейчас все берут, воруют...
- Твоя непредусмотрительность не делает тебе чести, - сказал муж.
- Но почему непременно следует думать о худшем? - воскликнула она с надрывом.
- Не рви мне барабанные перепонки! - попросил он. - Теперь понимаешь, почему бизнесмен я, а не ты? В деле мелочей не бывает.
Цена рукописей В.С. Михайлова, припрятанных мной так вовремя, подскочила ещё выше в моих глазах...
Возвращения ни с чем старушки-озорушки я ждала с тревогой. Но она явилась агрессивно-веселой:
- Украли бумаги! Уперли! Может, бедные какие люди, чтоб в макулатуру сдать. А вы-то чего страдаете попусту? Вон сколько времени не вспоминали про эти пачки. Теперь, значит, здрасьте! Спохватились! Если б загодя предупредили, чтоб тетя Надя к ним и не прикасалась, тетя Надя бы их за три версты обошла б.
- Уймитесь! - повелительно сказала Софья Марковна. - Не вашего ума дело, что нам важно, что нет.
- Софочка, ах, Софочка, - внезапно хозяин показал в улыбке свои наполовину голубоватые, наполовину золотые зубы, - рухнул твой бизнес в самом начале... А удача, казалось, была в руках... Вывод?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143